Стандартное отклонение Мнимой Модели

Швейная Феечка

Но она обратила внимание на совсем другую сторону боя — на ту, которая была для меня неожиданной. Я не рассматривала бой с этой точки зрения — а значит, я недополучала информации.

Кажется, впервые с момента начала спецкурса профессор Тамара сделала что-то полезное. И потому я постаралась настроить мысли так, чтобы они шли в русле Тамариных рассуждений.

— Вы думаете, она напилась перед дракой? Неужели так боялась? — уточнила я. Я понимала, что это невозможно: по пьяни нельзя так хорошо пользоваться Стандартной Моделью. Но, возможно, Катания — очередная девушка-исключение-из-правил,

кои в нашей школе не редкость? Даже сама Тамара была своего рода уникумом. В отношении того, насколько одновременно хорошо и плохо она понимала человеческие чувства. В смысле, она иногда умела подмечать малейшие детали проявлений эмоций, которые я не распознала бы и за сутки — но при этом она совершенно искренне считала, что тирания — это отличный способ преподавания.

И сейчас она пребывала в “первом” режиме — а значит, самое время выяснить у неё что-нибудь про психологический портрет Катании. В конце концов, за время спецкурса мне придётся с ней столкнуться.

— Нет… — задумчиво протянула Тамара. — Нет, совсем нет. Если она выпила бы до срыва, то это сказалось бы. Скорее срыв сработал, доведя до абсолютного… расслабления? Смирение?

Тамара напряглась. Её губы беззвучно двигались, словно она шептала какое-то заклинание, или, как я на экзаменах, проговаривала мантру для успокоения.

— Проиграв, — медленно начала она — Катания приняла своё поражение как должное, причём в виде срыва. В её голове, скорее всего, прозвенело что-то вроде “Да, разумеется, всё так, как должно быть. Она сильнее тебя, лучше тебя, более развитая, чем ты. Ты и должна была проиграть. Прими это и наслаждайся своим унижением.

Я перевела взгляд на арену, с которой уже уходила Митрани. Если Тамара была права, то Катания… странная.

— Интересно, она ведь понимает, что Митрани не станет владеть ей, по праву победительницы?

Я чуть не закашлялась от подобного завершения рассуждений, и уставилась на Тамару с немым вопросом.

— Ну… — она взглянула на меня с лёгким удивлением. — Ты разве не знаешь про такое? Победившая полностью овладевает побеждённой, берёт её в свои рабыни и……

— Профессор Тамара. — серьёзно, спокойно и настолько уважительным тоном, который у меня только получился в этой ситуации. — Пожалуйста, если пережитое вами по вине Митрани насилие отразилось фантазиями, о которых вы не слышали больше ни от кого и никогда — постарайтесь никому и никогда не говорить о том, что они у вас есть.

Оставшиеся бои мы с Тамарой сидели, отвернувшись друг от друга, в мёртвой тишине. После того, как на протяжении семидесяти секунд я выдерживала самое ужасное чувство стыда из всех, которые когда либо испытывала.

Итак, правило № 1 при общении с профессором Тамарой, если ты хочешь не закончить свою жизнь в лечебнице для душевнобольных: не упоминать, что делала Митрани до того, как Тамара победила Митрани. Просто представить, что существует только победа на Бойне, а до этого между Тамарой и Митрани ничего не происходило. Не было никакой травли. Не было никаких издёвок. Если я это не запомню — то мне придётся продолжать совсем без наставника. А Тамара уже один раз сделала что-то полезное и, я была

уверена: если я смогу найти к ней правильный подход, и, в особенности, если я больше не буду тыкать в её больные точки — то сделает ещё очень много полезного.

На табло загорелось моё имя. Дверь ложи открылась. Противница, которая уже вышла и ожидала меня, была одной из тех, кто на Бойне брала низкие места, но при этом обзаводилась удивительно обширным клубом фанатов — особенно из окружных смешанных и мужских школ, которые частенько наблюдали за тем, что происходит в магической Академии, как за серией занимательных баек.

Её звали Лизхен, и основная причина её низких результатов в наших подпольных боях — она специализировалась на запрещённом на Бойне огне.

Глава 5. Позиция жертвы. Ч1

Я сидела на трибуне, а Тамара испуганно смотрела на меня. Милль сидела с другой стороны и гладила меня по руке. Быстрый взгляд на турнирную таблицу — да, я проиграла Лизхен. И совершенно не помнила, как я это сделала.

— Она сожгла тебя дотла. — тихо сказала Милль и улыбнулась мне. — Не сразу. Вы сражались минут двадцать, и под конец скорее ждали, кто первый упадет от истощения, чем пытались атаковать всерьёз.

Значит…

Я резко посмотрела вниз. Нет, моё тело было все тем же. Длинные ноги в школьных брюках из тёмно-синего вельвета, жилетка, рубашка поверх белой майки… Я оттянула воротник, рассматривая кожу и белый бюстгальтер с кружевом.

Милль, заметив мою возню, протянула зеркальце. Черные волосы, уходящие в серебристый к кончикам, острый подбородок, длинные ресницы и темно-фиолетовые глаза.

Это была я. Без единого отклонения.

— Говоришь, сожгли дотла? — уточнила я у Милль. — Кто-то помнил меня настолько хорошо, что воссоздал так, что я не вижу разницы? И почему я не помню, как сражалась?

— Подожди…

Милль уставилась на меня так, словно я сказала большую глупость.

— Тебе не объяснили, как именно работают чары безопасности?

Я бросила многозначительный взгляд на Тамару. Глупый вопрос, Милль. Я бы даже сказала, “дурацкий”.

— Ох…

Милль стиснула мою руку и на мгновение задумалась. — А нам Хэмдж все уши этим прожужжал. Наверное, потому что именно он ставил эти чары… рассказать?

— Да. — вдруг услышала я Тамару, которая прежде лишь молча наблюдала за нами. — Думаю, Таника не в последний раз сталкивается с их действием. Ей полезно будет знать, чего ждать.

Спасибо, что верите в меня, учитель! Впрочем, мне действительно было интересно, что помогло мне после сожжения дотла.

— Защитные чары состоят из множества слоёв — начала Милль. — Во-первых, та красная вспышка, как на Бойне, что загорается, если ты иссякла, или сорвалась. Если она сработала, бой должен быть немедленно прекращен. Однако…

— Однако она не помогает от мгновенного испепеления. Именно поэтому на Бойне было строго регламентированное оружие. — кивнула я.

— Верно. Для таких случаев, вокруг арены возведен замораживающий время контур. Он делает слепок времени и в случае невозвратного уничтожения сознания, время воссоздаётся из слепка.