Стану тебе женой
Шрифт:
– Добрый вечер, Наталья. Как здоровье? – приветствует Славик, осматривая меня с головы до ног. Его взгляд мне не нравится, меня будто под микроскопом изучают, иначе почему карие глаза замирают в области моего уже округлившегося живота?
– Здравствуйте, Вячеслав. Спасибо, всё хорошо.
– Я узнал, у вас муж умер. Примите мои соболезнования.
– Бывший муж, – выдерживаю строгий взгляд свёкра, – мой муж жив и сидит сейчас рядом с вами.
– Да, я знаю, вы с Радмиром расписались. Я бы поздравил, но думаю, это сейчас неуместно, правда?
Игнорирую плохо прикрытую попытку уколоть меня. Если Славик думает, что его сын
– Милый, – обращаюсь к мужу, так и не отреагировав на фразу Славика, – ужин будет готов где-то минут через сорок. Накрыть стол здесь или в кухне?
– Да всё равно, Наташ. Только на папу тоже накрой, хорошо?
Молча киваю, стараясь игнорировать эмоции, которые в эту самую минуту заставляют моё сердце скакать настоящим галопом. Выхожу в коридор и, прижавшись спиной к стене, пытаюсь побороть лёгкое головокружение. И пока мои веки прикрыты, а пальцы растирают виски, сквозь толстые стены я вдруг слышу мужской разговор:
– Сын, я сделал всё, что мог, но следователь оказался принципиальным идиотом, борющимся за правду. Конечно же, я ещё на него надавлю и думаю, дело замнётся уже на следующей неделе. Но ты будь готов, что в любую минуту к тебе может прийти полиция и арестовать. Ты не сопротивляйся, я потом всё улажу. Главное, без адвоката ничего не говори и никаких пояснений не давай.
Глава 14
– Мамочка, вставай. Ма-ма… мама! – доносится сквозь толстую пелену, что плотно окутала царством Морфея.
Распахнув глаза, смотрю на нависающую сверху Лизу. Малышка с растрёпанными волосами, в розовой пижаме и с планшетом в руках сидит на кровати рядом со мной. Быстро проморгавшись, окончательно просыпаюсь и улыбаюсь, будто не было в нашей с ней жизни чёрной полосы, а смерть Вовы – жуткий ночной кошмар, не более.
– Доброе утро, куколка, – тяну руки, чтобы обнять любимую крошку и поцеловать в пухлую щёчку. – Давно проснулась?
– Нет, – ластится ко мне, устраиваясь под боком.
– А Радмир где?
– Он в кухне. Готовит что-то.
– Даже так. И что же?
– Не знаю, – пожимает плечами, – но пахнет вкусно.
Сердце наполняется теплом. Как же хорошо, когда у тебя есть семья и я даже на мгновение не могу представить своей жизни без них. Хоть мы с Радом совсем немного вместе, но по ощущениям, будто прошла целая вечность. А ещё любимый легко нашёл общий язык с Лизой, непринуждённо вписался в крошечный девчачий мир, заняв важную и уважительную роль в её сердце. Нет, отцом для моей дочери Радмир не стал, да и не заменит его никогда, в принципе, – Лиза уже в том возрасте, когда научилась фильтровать свои слова и давать оценку поступкам. Скорее Рад стал ей другом, возможно, старшим братом, но я не берусь утверждать это наверняка, потому что сама росла в детдоме и ничего не смыслю во всех этих родственных связях.
– Ну, пойдём посмотрим на кулинарный шедевр, – усмехаюсь, представляя, какой творческий бардак поджидает на кухне, но я сразу себе приказываю попробовать фирменное блюдо Рада, даже если это окажется какая-то подгоревшая фигня, которую я потом долго буду соскребать с керамической поверхности итальянской сковороды.
Сползаю с кровати, Лизка следом за мной. Вдвоём умываемся, чистим зубы и переодеваемся
При полном параде спускаемся в кухню, а там картина маслом, от которой я практически получаю эстетический экстаз. На газовой плите небольшая кастрюля, возле которой крутится Рад, помешивая что-то длинное и белое, слеплённое в ком. Тихо ругается, но с упорством продолжает орудовать ложкой. На сковороде тоже идёт готовка полным ходом. Отложив в сторону ложку, Радмир хватается за силиконовую лопатку и честно отдирает прилипшие куриные крылышки от той самой керамической поверхности моей любимой итальянской сковороды. Ещё на столешнице уютно лежат свежие: помидоры, огурцы, пекинская капуста и зелень. Судя по всему, до очередного кулинарного шедевра у моего мужчины ещё просто “не дошли” руки. На кухне творческий звездец. Но я тихо хихикаю, прикрывая рот рукой, чтобы не выдать своё присутствие. Лизе тоже приказываю держать наше укрытие втайне. Когда ещё увижу мужа на кухне, который вечно занят своим “покупаю-продаю”, а такие вещи, как готовить пищу, для него чужды, как для меня полёты в космос?
– На две вещи можно смотреть бесконечно долго: на огонь и работающих людей. Да, Наташ? – усмехаясь говорит Рад, поворачиваясь к нам с Лизой вполоборота.
– Особенно если этот работающий человек – любимый муж, который с кухней на “Вы” и с энциклопедией, – улыбаюсь в ответ и лёгкой походкой двигаюсь в сторону Рада.
– С ютубом, – поправляет Рад, а когда я, подойдя вплотную, просовываю руки у него под подмышками и прижимаюсь щекой к спине, накрывает мои запястья ладонями и сжимает пальцы. – Доброе утро, милая.
Рад поворачивается ко мне лицом и мы ненадолго встречаемся губами. От поцелуя захватывает дух, а ещё по телу пробегает горячая волна, потому что нельзя быть таким офигительно сексуальным в обычной чёрной футболке и домашних спортивных штанах, при этом выглядеть как сам бог.
Поздно спохватываюсь, что за спиной стоит ребёнок. Отпрянув от Рада, поправляю задравшуюся майку, под которую успела нырнуть рука мужа и нежно погладить мой небольшой животик.
– Я ничего не видела, – говорит Лиза, наблюдая за моими попытками отдалиться от Рада.
– Наташ, да перестань, – шепчет мне на ухо Рад, прижимаясь ко мне со спины и слегка прикусывая мочку уха. – Ничего такого. Всего лишь поцелуй.
Меня немного потряхивает. Раньше Лиза никогда не видела, как мы с Вовой проявляем друг к другу знаки внимания, да их и не было в течение дня, в принципе. Разве только, когда на Вову находило какое-то помутнение, но даже в такие моменты он утягивал меня в ванную комнату и закрывал дверь на замок. Да, со временем любые отношения сжирает бытовуха и все эти нежности, в виде невинного поцелуя в губы и даже в щеку, сходят на нет. Возможно, через годы у нас с Радмиром так и будет: я перестану реагировать на него как на соблазнительный экзотический фрукт и пускать голодные слюнки, а муж пресытится своим победным трофеем, за которым охотился несколько месяцев, и мы станем обычными, сдержанными, какими однажды стали с Вовой.