Старая дама, или Чехарда с ожерельем

Александров Сергей

— Нет, моего Андрюсика я никогда не оставлю, да и он меня никогда не бросит, — уверенно сказала Саша.

— А вдруг? Гляди, надолго оставлять мужиков без присмотра нельзя, — предупредила ее подруга.

— Сама знаю, — огрызнулась Саша. — Ничего, два дня он еще как-нибудь продержится, а там и я подъеду.

И голоса в соседней квартире смолкли.

Почему-то Юлия Александровна была уверена, что сегодня ничего странного во дворе происходить не будет. И действительно, то ли испугавшись визита милиции, то ли просто решив сделать перерыв, длинноногая Саша и стучавший по ночам призрак

на этот раз ее не беспокоили. Единственным неприятным моментом было доносившееся из-за стены заунывное пение. Юлия Александровна поморщилась и снова включила ночник. По отдельным словам она поняла, что это Петровна пытается петь «По диким степям Забайкалья». Особенно ей удавался пассаж: «Бродяга, судьбу проклиная, тащился с сумой на плечах», в который она вкладывала всю боль своей исстрадавшейся нетрезвой души.

Поежившись от душераздирающих звуков, Баратова пробормотала:

— Действительно, нечеловеческая музыка! Через десять минут все смолкло, и Юлия Александровна наконец забылась тяжелым тревожным сном.

ГЛАВА 9

Баратова была почему-то уверена, что на этот раз будет спать совершенно спокойно, но она ошиблась! Ночью ей опять приснился странный «сон»! На этот раз Юлии Александровне почудилось, что на ее кухне разговаривают не два мужских, а два женских голоса! Один явно принадлежал Петровне, а вот второй напоминал голос гадалки со второго этажа. Разговаривали они громким шепотом.

Баратова прислушалась.

— Пять бутылок! — требовательно сказал голос Петровны.

— Две, — ответил ей второй голос.

— Пять, — стояла на своем Петровна. — И то, только из уважения к вам!

— Побойся Бога, Петровна! Три — это максимум, — увещевал ее второй голос.

— Ларочка, красавица моя! Вы же видите, в какой обстановке приходится работать, — льстиво продолжала Петровна. — Народ тут так и шныряет, а по ночам вообще творится черт знает что! А тут еще Петю убили! А вы мелочитесь из-за каких-то двух бутылок!

— Хорошо! Четыре, — обреченно согласился второй голос. — Но во время работы не пить!

— Почему — не пить?! — возмутилась Петровна. — Может, меня это вдохновляет! И потом, когда я бываю трезвая, я сюда ни ногой!

— Почему? — удивился второй голос.

— Боюсь, — страшным шепотом заявила Петровна.

— Кого?! — спросил второй голос.

— Его! Домового, — страшным шепотом объяснила Петровна.

— Что за суеверия! — возмутился второй голос.

— А вот вы, Ларочка, походите сюда ночью, тогда узнаете, суеверия это или страшная правда, — ответила старушка.

— Вот что, Петровна, если вы будете так много пить, вам не только домовые по ночам станут являться, но и те маленькие зеленые человечки, о которых вы мне рассказывали, — недовольно заметил второй голос.

— А они ко мне и так ходят, — обиженно заявила Петровна. — Причем, если раньше я видела их только у себя в квартире, то недавно уже встретила одного прямо здесь! И был он вылитый Семен Яковлевич, — пьяно хихикнула она. — Толстый, лысый, с седыми всклокоченными волосами! Как сейчас его вижу! Дня три назад захожу я часа в два ночи в гостиную, а он там возле книжного

шкафа и стоит! Я его как увидела, сразу перекрестилась! Это только и спасло! Он сразу замер, за шкаф схватился и застыл! На лице у него была какая-то жуткая гримаса, а волосы почему-то встали дыбом! И все это ярко освещала луна! А они так в ее свете и шевелились! Волосики-то его! До сих пор вспомнить жутко!

— Господи, с кем приходится работать, — с досадой сказал второй голос. — В общем, так: все надо сделать чисто! Только вещи не прячьте, а переложите куда-нибудь на видное место! А то из-за этого фамильного ожерелья и его перепрятывания вы всех переполошили и прежде всего этого майора!

— А я его и не перепрятывала! Я, если хотите знать, его и в руках-то не держала, — обиженно заявила Петровна.

— Да ладно вам, Петровна, — рассмеялся второй голос. — Наверное, своего зеленого человечка, похожего на Яковлевича, испугались, вот со страху ожерелье куда попало и сунули! Да и то сказать! Сеня своими семейными трусами и всклокоченной шевелюрой кого хочешь перепугает!

— Ну вот, ей-богу, я это клятое ожерелье не трогала, — убеждала свою собеседницу Петровна.

— А кто же тогда это сделал? — уже с тревогой спросил второй голос.

— Уж не знаю кто, но только один раз мне показалось, что из этой квартиры под утро выходил наш покойный Петенька, — ответила старушка.

— Странно! Во всем этом надо разобраться, — задумчиво сказал второй голос. — Но это потом, а пока делаем все, как договорились!

— А когда же расчет? — нетерпеливо спросила Петровна.

— Вот завтра и рассчитаемся, — ответила ее собеседница, и голоса на кухне стихли.

Еще несколько минут Баратова лежала с открытыми глазами и прислушивалась. Все было тихо. Потом она встала и осторожно заглянула на кухню. Там никого не было. На всякий случай Юлия Александровна проверила и входную дверь. Она была заперта на оба замка!

— Чертовщина какая-то, — пробормотала Баратова и остаток ночи провела при включенном ночнике.

Утром Юлия Александровна еле дождалась, когда придет сын вместе с приятелем из ГУВД.

— Познакомься, мама, это мой старый знакомый, майор милиции Олег Сергеев, — сказал Дмитрий Баратов, представляя матери симпатичного молодого человека лет тридцати пяти. — Он согласился помочь в расследовании убийства твоего соседа, а заодно и разобраться со всей чертовщиной, которая творится в этом доме!

В приятеле сына Юлия Александровна с удивлением узнала того самого милицейского начальника, который руководил опросом жителей соседнего дома, и на сердце у нее сразу стало спокойно. Сергеев же вежливо поклонился ей и осмотрелся вокруг.

— Ну, и как поживает сегодня ваше ожерелье? — спросил он у Юлии Александровны.

— Не знаю, еще не проверяла, — ответила та и принесла в комнату шкатулку.

Когда она открыла ее, шкатулка была пуста!

— Его опять нет, — растерянно сказала Баратова. — Но я же точно помню, что вчера часов в девять вечера я положила его в шкатулку!

— Ну что ж, придется заняться еще и поисками вашего ожерелья, — констатировал Сергеев.

Но тут его прервал голос сына Юлии Александровны из кухни.