Старая дама, или Чехарда с ожерельем
Шрифт:
Немного прогулявшись по двору, Баратова вернулась домой, а в восемь часов утра ей позвонил сын.
— Ну, как прошла ночь, мама? — спросил он.
— Плохо, — жалобно ответила Юлия Александровна. — Под утро я опять слышала шум на кухне, а потом даже голоса! Какие-то двое ненормальных спорили, чей сегодня был день! Как будто, кроме моей, других кухонь в этом доме уже нет! Причем один из голосов явно был голосом моего соседа по лестничной клетке!.. Что ты смеешься? Какой там «сон в руку»! И при чем здесь любовное свидание, — обиженно сказала она. — Ты бы его видел! Полгектара
Баратова прошла в комнату и открыла шкатулку, в которой хранилось ее ожерелье. Она была пуста!
— Моего любимого ожерелья нет, — почти прокричала Юлия Александровна в трубку. — Звонить в милицию? Хорошо, я подожду, пока приедет твой знакомый! Вот видишь, а ты говорил, что все это чепуха, — даже с каким-то облегчением сказала она.
Проверив все шкафы и убедившись, что больше ничего не пропало, Юлия Александровна решила все-таки позвонить своей подруге.
— Люда? Ты не могла бы приехать ко мне со своим другом? — попросила она. — Нет, захватывать уже никого не надо! Все, кто мог, уже эту квартиру навестили! Просто нужен опытный криминалист! Пропало мое любимое ожерелье!
Через час Людмила была у подруги. Правда, на этот раз она приехала без своего знакомого майора. Убедившись, что ожерелья в шкатулке действительно нет, она несколько минут глубокомысленно смотрела на нее, а потом высказала предположение:
— Может быть, ты его куда-то вчера переложила?
— Не знаю! Вроде бы клала на место, — пожала плечами Баратова. — А тут еще ночью мне приснился странный сон. Причем, я так и не поняла, возможно, это было даже наяву, — продолжала она. — Как будто бы ночью на моей кухне был мой сосед — Семен Яковлевич и с ним еще кто-то. И они там спорили, чья сегодня была очередь!
— Ого! У меня, конечно, бывало всякое, но чтобы двое мужчин спорили из-за меня ночью на кухне! — уважительно посмотрела на нее Людмила.
— Что за чепуха! Они явно говорили о чем-то другом, — с досадой отмахнулась Баратова.
— Не скажи, — мечтательно заметила Людмила, думая, по всей видимости, о чем-то своем.
— Ты знаешь, Люда, сначала я подумала о банде квартирных воров, которые держат в страхе всю округу, — продолжала Баратова. — Но вряд ли членом этой шайки может быть такой пожилой и внешне безобидный человек, как Семен Яковлевич.
— В тихом омуте черти водятся, — убежденно сказала Людмила. — Как раз такие тихони обычно и бывают самыми отъявленными преступниками.
— А вот я сейчас сама пойду к этому ненормальному и спрошу, что он делал у меня на кухне, — решительно сказала Баратова.
Но
— Извините, Юлия Александровна, у вас не найдется взаймы немножко сахару? — спросил он, галантно шаркнув ножкой.
— Ах вы, проказник! — лукаво посмотрела на него Людмила и погрозила пальцем. — Надо же, какой тонкий подход! Но если я вам мешаю, вы так и скажите, я могу сейчас же уйти!
— О чем вы? Какой «подход»? — в недоумении посмотрел на нее Шульман.
— Так это и есть тот самый отчаянный храбрец, который не побоялся ночью проникнуть в девичьи покои? — продолжала Людмила, не обращая внимания на слова Шульмана.
— Какие покои? Никуда я не проникал, — испуганно посмотрел на нее Семен Яковлевич.
— Не скромничайте! Дерзость украшает мужчину, — наступала на него Людмила, игриво подмигивая одним глазом, как своему сообщнику. — Если порыв был искренним, вам можно простить все!
— Какой порыв?! Я только пришел попросить немного сахару! Если у вас его нет, я зайду как-нибудь в другой раз, — затравленно посмотрел на нее Шульман, пятясь к двери.
— И ты заметь, Юля, какой изящный, можно сказать, интеллигентный повод для визита, — продолжала Людмила, продолжая наступать на Шульмана. — Щепотка сахару! Прямо как у Эжена Скриба — «Стакан воды». Это достойно большого литературного полотна! Кстати, изобретательный вы наш, разве вы не могли взять сахар сегодня ночью? Сейчас бы он вам очень пригодился для поддержания тонуса!
— Какого тонуса! Я давно уже на пенсии, — истошно завопил Шульман.
— Настоящее чувство не знает возраста, — со знанием дела ответила ему Людмила. — Конечно, Юлечка у нас строгих правил, но есть и другие, способные оценить искреннее чувство одинокого изболевшегося сердца, — томно посмотрела она на Шульмана. — Скажите, Семен, а как вы относитесь к красивым женщинам?
— Так же, как и к налоговому инспектору, — скривился тот.
— А при чем тут налоговый инспектор? — удивилась Людмила.
— И те, и этот способны разрушить самую крепкую семью! Боже меня от них упаси, — скороговоркой объяснил Шульман и стремглав бросился к выходу.
— Куда же вы, а сахар? — крикнула ему вдогонку Людмила. — Нет, все-таки слабый пошел мужик, — огорченно сказала она, когда двери за Шульманом захлопнулись. — Больше десяти минут разговора со мной редко кто из них выдерживает! Ладно, от дел сердечных перейдем к делам криминальным! Тем более что и те, и другие одинаково волнуют кровь! Так где, говоришь, ты последний раз видела свое ожерелье? — деловито спросила она у Баратовой, вспоминая о своем призвании криминалиста.
После чего стала осматривать квартиру. Минут через десять из коридора донесся ее голос.
— А это, случайно, не оно?
И, вернувшись в комнату, подруга показала Баратовой ее украшение.
— Где ты его нашла? — обрадовалась Юлия Александровна.
— В коридоре, в ящике комода, — ответила Людмила.
— Но я могу поклясться, что не клала его туда, — растерянно посмотрела на нее Баратова.
— А может быть, это он? — таинственно сказала Людмила, зачем-то оглядевшись по сторонам.