Старая тайна, новый негодяй
Шрифт:
— Как сбежала? Горелов, ты думаешь, что говоришь? Куда она побежит от своих детей?
— Да куда угодно, елки! Хоть в Арабские Эмираты!
— Деньги нужны для того, чтобы искать убежища в другой стране, — резонно возразила я, помешивая перегретый суп в тарелке: звонок Горелова застал меня как раз за обедом. — На фирме их были? Счета проверяли?
— Проверяли. За последнюю неделю никаких движений, — вяло отрапортовал Витя.
— Ну вот! Значит, она в городе!
— Да не она одна, а они. План перехвата уже вторую неделю действует, Аракелян как сквозь землю провалился. Есть у нас к нему парочка вопросов.
— Он
— Да нет… не уверен. — Горелов еле слышно чертыхнулся. — Ну, мою уверенность к делу не пришьешь! Опросить-то я его обязан, так?!
— Наверное. — Мы помолчали, потом я снова предположила: — Может, он из города уехал?
— Не уверен, — повторил Горелов. — Несколько дней назад на его имя по телефону был заказан железнодорожный билет, но выкупать его не стали. — Энтузиазма в голосе Горелова было ноль. — Как думаешь, Даш, где они могут быть?
— В городе они, Витя. Почему-то я в этом убеждена почти на сто процентов. — Выговорить это «они» было особенно тяжело, а уж представить себе, что «они» могут все это время делать, скрываясь ото всех, и вообще невыносимо.
— Город большой, Даш. А где именно? — Горелов чертыхнулся пару раз и принялся прощаться. — Ладно, если будут какие известия, звони. Хотя с обвинением в убийстве в адрес твоей подруги полная труба. На той деревянной бите обнаружены следы твоей крови, но нет ни одного отпечатка. Свидетелей, на вокзале видевших ее, тоже нет. Если, конечно, Аракелян нам не поможет с той уликой, что помогла ему выбраться из тюрьмы. Опять же, если все это правда и мы с тобой не ошибаемся, считая его непричастным.
«Супчик дня», сваренный мною на скорую руку, лениво переливался с ложки в тарелку, поблескивая редкими масляными искорками. Крохотные крупинки сушеных грибов покачивались в жиденьком бульоне. Надо было бы очистить пару картофелин да покромсать туда, все бы выглядело поприличнее.
— Витя, — позвала я его негромко, когда он закончил торжественную отходную речь. — Мне кажется, что я знаю, где они.
— Где?! — Горелов чем-то так громыхнул в трубку, что у меня зародились вполне обоснованные подозрения, что он свалился со стула. — Дашка! Говори: где?! Я туда пулей…
— Как же ж! — фыркнула я возмущенно. — Только в моем присутствии, и точка!
Все доводы Горелова на предмет моего плачевного физического состояния я небрежно отмела. Жесткости моих условий мог позавидовать Пиночет, и Горелову пришлось сложить знамена.
— Ладно, минут через десять подъеду. Будь готова. И не вздумай ныть потом, что что-то не так, — злобно пробурчал он и положил трубку.
Десяти минут мне оказалось достаточно, чтобы собраться. Думать о том, как я выгляжу, было некогда. Влезла в кожаные брюки и куртку, повязала перебинтованную голову кожаной косынкой и только тогда осмелилась посмотреть на себя в зеркало.
— Третий сорт — не брак, — заметила я, оглядев себя внимательно. — Ничего, переживут.
К кому конкретно были обращены мои последние слова, я не знала. Наталью мой внешний вид вряд ли волновал. А что касается Аракеляна… Все будет зависеть от обстоятельств. Может, и он мало поволнуется. А может…
Мне
— Готова? — Витя подпирал мою притолоку у входа и совсем недружелюбным взглядом оглядывал меня всю с головы до ног. — Надо же, даже не заметно ничего. На тебе, Дашка, как на собаке…
— Ты один? — Выйдя на улицу, я покрутила головой по сторонам, но, кроме пустующей его «десятки», ничего не обнаружила. Никаких тебе парней в бронежилетах и касках, ни дежурного «уазика». — Чего один-то, Вить?
— А с кем мне быть?! — заорал он, заводя машину. Совсем что-то подзабыл мой добрый знакомый о хороших манерах. — Спецназ вызвать для задержания одной шальной бабы?! По наводке еще одной такой же! Надо мной и так уже в отделе смеются. Вот, говорят, Горелов, тебе покоя это дело не дает. Висяков полная коробочка, а ты все с этим делом паришься. А как не париться, ведь одна попрешься. Так ведь?
— Попрусь! Тут сверни. — Я диктовала Горелову маршрут по переулкам и проспектам, не решаясь пока озвучить ему конечную цель нашего путешествия.
— Куда хоть едем-то, конспиратор, елки?! — взорвался он снова, когда не успел в очередной раз проскочить на светофоре и застрял на десять минут в пробке. — Долго я буду по указке рулить?!
— Мы едем в дом, где раньше жили супруги Аракелян, — кротко обронила я и отвернулась к окну, чтобы не смотреть на его вытаращенные от бешенства глаза и перекошенный по той же самой причине рот. — Ты не ори, Витя, а послушай сначала.
Ну, и кратенько так изложила ему историю своего похода по угодьям Аракелянов. И про соседку полупомешанную рассказала, которая слышит и видит привидения в пустующем доме. И про то, как дверь кто-то захлопнул перед самым моим носом. Ну, и про догадки свои соответственно.
— Ну, ты!!! Ну, у меня просто слов нет, Дарья Михайловна!!! — прошипел Горелов, то ли возмущенно, то ли восторженно.
Я не поняла, потому что по-прежнему таращилась в окно, чтобы не лицезреть последствий своего откровения. Начнет опять бельмами ворочать и зубы скалить! Кому на это приятно смотреть?
— Не-еет, тебе определенно надо у меня в отделе работать! — Ага, значит, все-таки восхищается, раз на работу зовет. — Ну, ты молодец! Везде побывала! Везде свой нос успела сунуть! А кто же тебе разрешил без санкции прокурора лазить по чужим домам, голубушка ты наша?! Та тетушка, снабдив тебя ключами от ворот, могла бы следом звоночек в прокуратурку сделать и…
— Так не сделала же! — рассмеялась я. — И не сделает. Очень уважает голышом в бассейне поплавать в одиночку, Витюша!
— Да? — он споткнулся на полуслове. — Кто же такая? В какое время плавает? Нет, ты не смейся, скажи. Может, я к ней, того, присоединюсь. Я, между прочим, тоже нуддизм всячески приветствую. А она как из себя вообще? Толстовата, говоришь?.. Куда ехать дальше?