Старая тайна, новый негодяй
Шрифт:
— Ты бы пиджак-то снял, — посоветовала я, наблюдая за тем, как он выгружает продукты часть на рабочий стол, часть в холодильник, не делая при этом ни одного лишнего либо суетливого движения. Находка просто, а не мужик.
— А? — Он посмотрел на себя сверху вниз настолько, насколько это вообще было возможно, и с хитрецой во взгляде провозгласил: — Я бы для тебя, Дарь Михална, может, не только пиджак снял, а кое-что и еще! Только ведь не захочешь! А теперь уже и ни к чему! Женат я уже как два года. Раньше надо было раздевать
Не хотела, а рассмеялась, держась при этом за голову двумя руками, чтобы она не так колыхалась в такт моему смеху.
— Ну, да нашлись специалисты и без тебя. — Он достал сковородку из шкафа, сунул ее на огонь, и, дождавшись пока она накалится, принялся методично разбивать туда яйцо за яйцом. — Я с тобой позавтракаю, если ты не против. С утра не успел. Вот она жизнь-то семейная! Пока с женой поскандалишь, пока побреешься, оденешься, и не до еды. Кстати, мы тебя когда замуж-то отдавать будем? Ну, ведь неприлично уже, Дарья!
Он говорил обо всем и ни о чем, лишь бы увести меня от главной причины, по которой он оказался у меня на кухне.
— Привез? — не выдержала я первой, когда шеф следом за яичницей принялся жарить бекон.
Не останови его вовремя, чего доброго примется за приготовление обеда для пятнадцати персон. А мне что делать в таком случае? Изнывать от нетерпения! Мне же нельзя с моей-то больной головой!
— Привез, — кивнул он с задумчивой миной. — Объяснишь хоть, что к чему-то. А то я и так теперь в немилости у властей, что тачку твою умыкнул из ГАИ. Правильно хоть сделал-то?
— Молоток, босс! — просияла я, принимая в руки долгожданный подарок, который он выудил с самого дна пакета из-под свертка с макаронами. — С властями разберемся, не переживай! А с чего это ты вдруг так подсуетился, расскажешь?
— Ну, как же! Сначала какая-то сладкая парочка наведалась. Мне сообщили. Не делай такие глаза, они и так у тебя в пол-лица! Брат жены у меня там работает. К тому же ребята из ГАИ любят в нашей сауне попариться, мы же с тобой где работаем-то! То-то же… Короче, один позвонил, второй, родственничек опять же мямлил что-то, что тачкой неприлично много народу интересуется. Тут я и решил. Поставлю-ка я ее в нашем гараже. Оно куда надежней. Подальше поставишь, поближе возьмешь, как говорится. Может, думаю, у тебя там миллион припрятан! Поделишься, если что, Дарь Михална?
Я в этот самый момент как раз потрошила упаковку на бандероли, предварительно проверив ее целостность.
Досконально изучив ее перед тем как спрятать, я, как поет Земфира, знала все ее трещинки и впадинки. Могла с закрытыми глазами сказать, в каком месте и как переломлена упаковочная бумага. Сомневаться не приходилось, бандероль в том же самом состоянии, что и пятнадцатого августа.
Под бумагой оказалась самая обычная картонная коробка из-под будильника. Даже этикетка осталась.
— Чего там? — Шеф навис над моим правым плечом и шумно задышал
— Думаю, наркотики, — запросто ответила я и поставила коробку на стол. Если честно, мне было немного страшно снимать с нее крышку.
— Дашка, не открывай ее! Не трогай! Вдруг там отпечатки какие-нибудь!!! Давай в милицию позвоним, или свояку моему, или кем он там мне приходится! — заверещал вдруг мой шеф испуганно, расценив мое замешательство по-своему. — А вдруг тут наркота на самом деле! Это же срок какой! Нам с тобой припаяют ни за что!
— Думаю, что мы с тобой ошибаемся, — проговорила я и потянула крышку с коробки кверху. — По моим личным предположениям здесь должно быть… Смотри! Тут и в самом деле… бумага!
— Слава богу! — выдохнул шеф с облегчением, схватил сковородку с плиты и, швырнув ее на стол, тут же принялся глотать кусок за куском хрустящий поджаренный бекон. При этом он не забывал смотреть в мою сторону и бубнить с набитым ртом: — Надеюсь, ты не подозреваешь меня в том, что я подменил тебе товар?!
— Ешь молча, а! — попросила я, снова хватаясь за голову. — Знал бы ты, что все это означает!!! Знал бы ты!!!
— Не знаю и знать не хочу! — порадовал меня мой шеф своей гражданской позицией невмешательства. — Слушай, Даш, а ты яичницу будешь? Что-то твои дела на меня такой аппетит нагнали.
— Кушай, конечно, тем более что тебе придется меня сейчас кое-куда свозить, — благосклонно позволила я ему уничтожать продукт его же собственного приготовления. — И не смей мне возражать, а то предъявлю обвинение в подлоге и сдам на милость властей.
— Во как! — шеф озабоченно выпятил нижнюю губу. — А я тебя… А я тебя премии лишу квартальной, вот! И еще годовой и…
— Валяй, — позволила я, поднимаясь со стула и беря коробку в руки. — Только ты сегодня побудь уж моим извозчиком. Я сейчас, только переоденусь…
Мы вышли с ним рука об руку из моей квартиры. Я, правда, чуть приотстала. Еще свежи были в моей памяти воспоминания, чем закончилась вчерашняя моя вылазка из дома. Но сегодня, слава богу, никто меня не подстерегал у входа. И до машины мы дошли без лишних треволнений.
— Куда? — спросил шеф, заведя корпоративную «копейку» с третьего раза.
Я назвала район, где, со слов Бориса Моисеевича, раньше жил Александр. Потом продиктовала адрес Яковлевых.
— Не слабо! — присвистнул шеф, выруливая с моего двора. И тут же сдавленным шепотом приказал: — Пригнись быстро!!!
Получилось не так быстро, как хотелось бы, учитывая мое состояние, но думаю Горелов не успел меня увидеть. А если бы и увидел, то вряд ли узнал. На мне был длинный черный плащ с петлей белого шарфа вокруг шеи. Широкополая шляпа, под которой я скрыла не только свои бинты, но и к тому же пол-лица. Нет, узнать он меня не должен. Проскочил на полном ходу на своей «десятке», даже никак на нашу «копеечку» не прореагировав.