Старьевщики
Шрифт:
Тем временем Митька обнаглел, достал из кармана стеганой фуфайки веревку с крюком на конце и, широко размахнувшись, как заправский альпинист, закинул крюк наверх. Наверх что ли залезть собрался? Тут-то она и зашипела. Даже не могу сказать, что именно зашипело, веревка ли, крюк ли? Только от опухоли вдруг пошел то ли пар, то ли дым, Митька испуганно ойкнул и, бросив свою снасть, огромными прыжками кинулся к зрителям. Хотел перепрыгнуть митрохинские «заграждения», но зацепился ногой за бельевую веревку и грохнулся мордой в снег. Бабы заохали, мужики заржали.
– Митька, не балуй! громко сказал Звонарев. – Это тебе не игрушки! Ну ладно, посмотрели и будя! Пошли отседова, придет время – сами позовут. Да и подготовиться надо, старья подсобрать.
В этот момент от опухоли отделился дымок – маленькое такое облачко. За ним еще одно. Я обернулся и вовремя. Братья Шкуратовы дружно натягивали резинки рогаток. Вот разбойники! Я отобрал у агрессоров их орудия, пообещал вызвать родителей в школу, хотя Петр Шкуратов с супругой был здесь же, на поляне, и погнал детей домой. За мостками Звонарев нас и запряг: народ впрягся в толстый плетеный трос и на «Раз-два-три!» его резко дергал. Но вручную вытолкать звонаревский «Хантер» из болота не удалось даже всем миром. Тем более, двигатель автомобиля не заводился.
– Ох и тлудная эта лабота – из болота тасить бегемота, – прокомментировала происходящее с моей шеи звонаревская дочка Софья. Звонарев выбрался из машины, зло глянул на потревоженную трясину, потом увидел меня, подошел, принял дочку на руки, сразу оттаяв лицом.
– Папа, а мы домой поедем? – поинтересовалась Софка, – а то я вся совсем-совсем замелзла.
– Поедем, – неуверенно ответил Звонарев, глядя на свою машину, под капотом которой чего-то химичил Митька Крылов. Отсюда был виден только его худой зад, обтянутый полинялыми джинсами, и часть спины. Наподобие хирурга, производящего операцию, он поднимал руку и щелкал пальцами, а пацаны, стоящие рядом, вкладывали в них то отвертку, то плоскогубцы. Митька, наконец, закончил труды, уселся за руль, опробовал завестись. Снова залез под капот, чего-то там покрутил и отрицательно мотнул головой.
– Хана, Анатолич, – авторитетно высказался он, возвращая Звонареву ключи, – не заведется она теперь. Всю искру, все электричество на себя опухоль забирает. Тут теперь только дизель надо.
– Так что стоишь? – сверкнул глазами Звонарев.
Инициатива бывает наказуема, пришлось Митьке бежать в село и гнать в болото свой «Кировец».
4
Домой я доехал с ветерком – подбросил Женя Негр – директор нашего ОАО «Сосновка» (бывший совхоз «Светлый Путь Ильича имени комиссара Калинова», сокращенно СПИКК). Он ехал выручать Звонарева, но чуть опоздал – Митька Крылов резвее оказался, подогнал свой «Кировец» и главу нашего с его «Хантером» из топи вытянул. Да и зажигание у Негра тоже начало барахлить, видно опухоль и до его аккумулятора добралась, пришлось срочно разворачиваться. Заметив меня с оставшейся малышней (большинство детей разобрали родители), Женя распахнул двери «буханки» и громко скомандовал: «А ну, мелочь, загружайся!» Ну и меня прихватил до кучи.
Конечно, при непосредственном общении все его звали уважительно – Евгений Иванович. Фамилия – Старых. Но за глаза иначе как Женя Негр его никто в селе не кликал, даже дети. Негром его в Сосновке прозвали не потому, что он черный, или имел какое-то отношение к афроамериканцам, просто пахал мужик с утра до ночи. Вот как лет двадцать назад его в Сосновку директором совхоза назначили, так и впрягся в упряжку, как негр на плантации. И за себя, и за того парня, и за всех остальных. Совхоз-то тогда на селе почти развалился, пришлось все чуть ли не заново восстанавливать. Совсем мужик себя на работе не жалел, высох весь, облысел напрочь, как Ленин в октябре. И как пахал! Лесопилку заново запустил, свет-воду в коровники провел, сам электрику помогал провода натягивать, даже слесарям в мастерской показывал, как правильно генератор перебирать. До поздней ночи с фонарями в мастерской копался чуть ли не по уши в мазуте. А с утра, еще солнце не взошло, а он уже на лесопилке, или на коровнике. И так каждый день, включая выходные. Когда только спать
Директор отчаянно крутил баранку своего раздолбанной «буханки», стараясь не увязнуть в колее, весело насвистывал, то и дело оборачивался назад и подмигивал малышне. По всему было видно, настроение у директора нашего было просто отличное.
– Что скажешь, Роман? – поинтересовался Женя Негр, когда машина, наконец, выехала на относительно ровную дорогу.
– Вы про что, Евгений Иванович?
– Да про них, родимых. Про старьевщиков. Дождались?
– Дождались, – не стал я спорить.
– Эх и жисть у нас начнется! – сказал Женя Негр мечтательно. – Просто житуха! Первым делом – дорогу сделаю. И не грунтовку, а настоящую, асфальтовую! С мостами, откосами, отливами, разметкой и знаками. От райцентра и прям до Сосновки. И всю Сосновку в асфальт закатаю. Нет, на хрен асфальт! Я вот зимой в Казани был – так вот там в центре мостовая из камня. Прикидываешь?! Красотишша! И стоит не так дорого. А то ведь стыдно, как дождичек какой, так хрен проедешь и без сапог хрен пройдешь. Молоковоз новый купим, тызяк*, трелевщиков пару новых, а то и три. Китайских или американцев каких. А то ведь зашиваемся без трелевщиков, с одними бензопилами далеко не уедешь. Правильно? Телок купим. Голландских. У них надои знаешь какие?! Закачаешься! И бычков бельгийских. Мраморное мясо будем производить. Знаешь почем в Москве мраморное мясо?! Потом водопровод достроим, вышку телефонную поставим. Газ проведем! Газ – в первую очередь! Компьютеры в школу купим, дом учителям… Эх, Рома, какая ж жисть нас ждет! Слово даю, через год ты Сосновку не узнаешь!
– Евгений Иванович, – спросил я осторожно, – вы это… надеюсь, не только на свои средства собираетесь все это приобрести?
– Да нет, Роман, конечно, нет, – сказал Женя Негр, переставая улыбаться. – Я тут вот что задумал…
Он, не сбавляя скорости, полез рукой в бардачок, вытащил несколько листов бумаги, мелко исписанных, сунул мне в руки.
– На-ка, глянь.
Я бегло просмотрел. Это были расчеты. Какие-то мудреные, со множеством схем и таблиц. Честно говоря, я в этих таблицах мало что смыслю – гуманитарий я по складу мышления, оттого и пошел учиться на истфак. Но в общем смысл расчетов я понял: берется золото, обменивается в банке на рубли, часть полученного кладется на накопительный счет, вторая, большая часть – на покупку техники, скота и прочих матблаг для родной Сосновки. И судя по расчетам, вполне должно было хватить, только исходный вес золота, которым собирался оперировать Женя Негр, меня несколько смутил. 200 кг!
– Евгений Иванович, – сказал я, – а если не секрет, откуда такая сумма? Почему именно двести?
Директор с ответом не торопился, он ловко выудил из пачки сигарету, прикурил на ходу и кратко сказал:
– Там, на обороте.
Я перевернул лист с вычислениями и увидел таблицу с фамилиями в алфавитном порядке. Всего листов с фамилиями было штук пять. Против каждой фамилии в графе «взнос» значилось «2 кг.» Я вытащил страницу с фамилиями на «К», нашел себя, там тоже фигурировали те же 2 кило.
– Я так посчитал, – объяснил Женя Негр, – всего в селе проживают человек двести, это вместе с дачниками и хуторами. Вычитаем детей до четырнадцати. Неместных, кто в Сосновке меньше двух лет. Дачников, хоть их и с гулькин хрен, пока не сезон. Ну еще кого-то не позовут. Подарочников тоже придется вычесть, им-то золота не дадут. Но с ними разговор особый будет. Я так думаю, все равно человек сто наберется, кого одаривать будут. Старьевщики слитками по 10 кило расплачиваются? Верно? И каждому дают кил по 10-15, верно? Сумма приличная, хоть золото и подешевело, но все-таки… Так вот, с каждого по пару кил в общий котел. Я ж не себе, я ж для всех. Мы ж не гороховские…