Stargate Commander: История "Рассвета"
Шрифт:
Наруч – чрезвычайно функциональная вещь. Среди задокументированных возможностей прибора находится и такой пункт, как глубинное зондирование сознания жертвы. В зависимости от предстоящей цели (а также настроения инквизитора) глубину проникновения в разум можно регулировать, ограничиваясь сканированием поверхностных слоёв сознания (что, как правило, почти всегда хватает), а можно и разрушить разум до руин, извлекая из него даже то, что жертва успешно забыла многие десятилетия тому назад. Основываясь на принципе возбуждения нейронных связей в головном мозге, это устройство применимо
С одним-единственным «но». Побочные действия.
В качестве «побочки» применение это самого наруча являло чудовищную мигрень, от которой башка раскалывалась, будто изнутри надували оболочку «Гинденбурга». Причём, методом детонации.
Именно с такими симптомами сейчас в кабинете гвардии майора Дегтярёва Александра Сергеевича отлёживался сам офицер, разложив себе дежурную кушетку, и его племянница Кристина Кошкина, которой военнослужащий предоставил в собственное и безвозмездное пользование не менее дежурный диван. Закинувшись лошадиной дозой спазмолитиков и обезболивающих, оба валялись без пяти минут овощами, хотя кое-что ещё могли. Надо было просто подождать, пока подействуют медикаменты и симптомы будут сняты. Или, хотя бы, притуплены.
В кабинет без стука зашёл лейтенант Косоруков. Ещё один из немногих бессмертных, кто мог сделать это, не опасаясь карательного возмездия со стороны хозяина местных пенатов. Да и, строго говоря, сейчас из майора каратель – как из страуса бомбардировщик.
– Вы тут живы? – больным от нездоровья голосом спросил офицер. – Как себя чувствуете?
С дивана раздалась бранная ругань: Кристина Кошкина изволила сквернословить.
– …, будто конским хером вые8али в мозг…, – резюмировала она, проругавшись.
Впрочем, даже не пошевелившись: самочувствие не позволяло.
С раскладушки раздался голос гвардии майора:
– Не ругайся матом, – выдохнул Дегтярёв. – Ты же девушка. А потом этим же ртом мороженое ешь…
– Сравнил битрейт с битбоксом…, – выдохнула племянница.
Лейтенант Косоруков просочился в отсек и плотно прикрыл за собой дверь.
– Все, кто прошёл через этих душегубов, сейчас отпаиваются промедолами из полевых аптечек, – хмыкнув, сообщил он и приземлился за стол майора, усевшись на гостевой стул. – Вот уж не ожидал такого от наших… Ещё день не кончился, а там уже полнокровную роту «кротов» откопали.
– Они хоть признаются? – поинтересовался майор чисто ради прикола.
– А кто их спрашивает? – фыркнул лейтенант. – Им душу наизнанку выворачивают и каждую фибру под микроскопом изучают.
Кристина приоткрыла глаза и скосилась на выглядевшего относительно свежим Косорукова.
– Только ради этого пришёл? – поинтересовалась девушка. – Рассказать последние слухи о «кротах»?
– Вообще-то, думал загаситься, – признался честно тот. – Задач для меня сейчас всё равно нет, вся работа парализована начисто, а на глаза кому-то попадаться не охота. Ещё второй раз на глубинное сканирование заставят… брр. Хотел у Сани в кабинете прилечь, да, смотрю, у вас все места уже заняты.
«Саня» начал
– Смена наряда, – проинформировал он, вздохнув. – Мне уже лучше. Минут пять ещё покурю бамбук, и отпустит окончательно. Ты уже закинулся?
Вместо ответа лейтенант скинул на столешницу фуражку, повесил на спинку стула китель и рухнул мордой в подушку только что освободившейся кушетки.
– Разбудите меня, когда всё закончится…, – пробормотал он в неё. – А я пока полежу до тех пор, поумираю.
К превеликому счастью, «умирают» все в переносном смысле. Тот факт, что эта троица собралась отлёживаться в кабинете крёстного девушки, а не в наспех сооружённой камере предварительного заключения, благовестом сообщает, что в их благонадёжности больше не сомневаются и проверка пройдена успешно.
Насколько может быть успешно пройдена проверка, вызывающая сильнейшие головные боли, купируемые лишь самыми мощными обезболивающими, и порой приводящая к кровоизлияниям.
Гвардии майор Дегтярёв едва направил свои стопы до чайного уголка, где притулился рабочий чайник и стратегические запасы кофе, как вдруг на столе зазвонил телефон, в последний раз, кажется, работавший ещё при сдаче объекта в эксплуатацию. И от этого звонка разом похолодело нутро у всех присутствовавших в отсеке.
Офицер резко развернулся к рабочему столу, поднял тяжёлую бакелитовую трубку и отрывисто бросил:
– Дегтярёв. У аппарата.
– Александр Сергеевич, – из старого малокалиберного разговорного динамика, едва шелестящего высохшей от времени мембраной, донёсся приглушённый голос генерала-полковника Белова. – Зайдите ко мне.
Предчувствие грядущего категорически нехорошего не покидало майора с тех пор, как объявились люди генерала Терентьева. Сейчас же чувство опасности не просто взвыло матом: оно сигнализировало, чтобы все живые искали самую глубокую нору, если жить охота. И лучше бы было сделать это ещё вчера.
– Есть.
***
В кабинете генерала-полковника, кроме, непосредственно, самого хозяина сего обиталища, расположился за рабочим столом незнакомый офицер с погонами полковника и петлицами Федеральной Службы Безопасности. На уставном «офисном» комплекте именная нашивка не носилась, потому гость остался неопознанным. Представляться самому тот не посчитал необходимым, и, видимо, того же самого мнения придерживался Белов.
– Разрешите? – мрачно спросил Дегтярёв, заходя в кабинет Дмитрия Сергеевича.
Уставная лабуда «Такой-то по вашему приказу прибыл» шла лесом. «Город» – не строевая образцово-показательная на хер посланная и никому не нужная часть. Тут люди делом занимаются, а не знание буквы Устава демонстрируют. Тем более на фоне творящегося дерьма.
Генерал-полковник жестом указал своему гостю, чтобы тот приступил к делу.
– Как я понял, Александр Сергеевич, – начал тот. – Вы курируете дело по возвращению нашего ограниченного контингента. С чем в связи считаю необходимым, чтобы вы были в курсе всего, что может помочь или затруднить вам оное. В этот раз, к сожалению, затруднить.