Старинный орнамент везенья

Корсакова Татьяна Викторовна

– Поплавай пока, я сейчас.

По кухне металась взволнованная кошка. Кошка смотрела на Тима с немым укором и тихо подвывала. Женская солидарность, мать ее…

Тим вскипятил воду, заварил зеленого чая, вернулся в ванную.

– Ты как?

– Уже лучше, – она попыталась улыбнуться. – Я, наверное, чем-то отравилась.

– Отравилась?! Слушай, хватит держать меня за дурака! Ты не отравилась, ты нажралась какого-то наркотика!

– Я не принимаю никаких наркотиков! – заорала она, размазывая по лицу слезы.

Тим кивнул – с наркоманами

бесполезно спорить.

– Выходи, я заварил тебе чай.

– Я не наркоманка, – повторила она упрямо.

– Я жду тебя на кухне. – Он вышел.

Липа появилась на кухне минут через пять. Она куталась в махровый халат и дрожала.

– Пей, – Тим придвинул к ней чашку.

Она посмотрела прямо ему в глаза, сказал очень серьезно:

– Чернов, я не принимаю наркотиков.

Он снова кивнул.

– Но это… то, что со мной случилось, действительно странно. Я видела свои зрачки, они широкие.

– Рад, что ты хоть это признаешь, – проворчал он.

– Я понимаю, что приняла наркотик, но не понимаю, когда и как. Ты мне веришь? – она сжала его ладонь холодными пальцами.

Верит ли он ей? Тим не знал, но поверить очень хотелось.

– Это все квартира, – вдруг сказал она.

– Что ты имеешь в виду? – он мгновенно насторожился.

– Если я расскажу, ты решишь, что я не только наркоманка, но и сумасшедшая.

– Ты сначала расскажи.

И она рассказала. И про неизвестного благодетеля, и про призрака, и про кровь в кабинете, и про подарки, и про страшные сны-видения. Еще день назад Тим счел бы ее сумасшедшей, но сегодня… Сегодня он видел потайной ход, и многое становилось на свои места.

Липа закончила свой рассказ, допила остатки чая, посмотрела исподлобья:

– Ты мне не веришь.

Он сжал ее пальцы, сказал:

– Это странно, но я тебе верю.

– И я не сумасшедшая?

– И ты не сумасшедшая.

– И не наркоманка?

– И не наркоманка.

Она улыбнулась так радостно, как будто с нее только что сняли обвинение в убийстве. Тиму вдруг стало не по себе оттого, что эта девочка ему доверилась, а он собирается ее обмануть.

– Это все из-за квартиры, – повторила Липа. – Квартира меня не принимает. – Она посмотрела ему в глаза, спросила задумчиво: – Тим, хочешь, я уступлю тебе свою долю?

Он не ожидал, что все окажется так просто, и от этого растерялся.

– Хочу, но ты же меня совсем не знаешь.

– Знаю, – она рассеянно пробежалась пальцами по ежику влажных волос. – Я тебе верю. И потом, сегодня ты спас мою жизнь.

Вот оно как! Олимпиада Мартьянова ему верит. Тим горько усмехнулся, встал из-за стола.

– Пойдем спать, Липа.

Разойтись по разным комнатам не получилось. Тима магнитом тянуло в ее спальню. Может быть, оттого, что она сказала, что верит ему. Может, оттого, что ему просто хотелось побыть с ней.

Липа его не прогнала. Наверное, оттого, что верила ему. Или оттого, что боялась оставаться одна. А может быть, ей тоже хотелось побыть с ним…

…Лучше бы он ушел

к себе. Возможно, сейчас его не преследовало бы это горько-полынное чувство неправильности происходящего.

– Ты так и не ответила, кто такой Кот, – сказал он и погладил Липу по смуглому плечу.

…Лучше бы не спрашивал. Он спросил, и она ответила. И к чувству неправильности прибавилась злость. На незнакомого выродка по кличке Кот, на Липу, на себя…

* * *

Утро началось с головной боли. Липа открыла глаза. Тим не спал, лежал на спине, забросив руки за голову, смотрел в потолок. К головной боли прибавилось острое чувство неловкости.

Зря она вчера ему все рассказала. Ведь он ей чужой, и неважно, что при взгляде на него кончики пальцев начинает покалывать и горло сводит судорогой. Теперь она на него и смотреть-то не сможет после вчерашнего…

А ей и не придется! Скоро их дорожки разойдутся, сразу после переоформления документов на квартиру. Если он, конечно, не передумал.

– Ты не передумал? – спросила она, не глядя в его сторону.

– Насчет чего? – Тим перекатился со спины на живот, заглянул ей в лицо. Глаза-незабудки изучали ее очень пристально и очень внимательно.

– Я насчет квартиры.

– А ты не передумала ее продавать?

– Нет.

– Тогда я согласен. Когда начнем?

– Сегодня же.

– Сегодня?

– А чего тянуть? У меня как раз два дня выходных. Встаем?

– Встаем.

Пока она принимала душ, Тим приготовил завтрак. Им обоим. С ума сойти! Никогда и никто не готовил Липе завтраки. Даже муж. А тут посторонний человек, и такая трогательная забота. Ладони снова закололо иголочками…

После вчерашнего есть не хотелось, но Липа себя заставила, чтобы не обижать Тима. Оказалось, он готовит очень вкусно. Намного лучше, чем она сама. И о кошке Машке он уже позаботился. Вон она какая довольная, небось слопала полкило ветчины.

Эти легкие, незатейливые мысли отвлекали, не позволяли зацикливаться на предстоящем. Пусть об этом думает Тим. Это ему нужна квартира, а не ей…

Липа была подавлена. Бодрилась, делала вид, что все в порядке, но Тим знал – ей не по себе. Ничего, очень скоро все закончится. Он постарается не ущемлять ее интересов. На вырученные от продажи своей доли деньги она сможет купить себе очень приличное жилье, немногим хуже этого. Ей там будет спокойно. Никто не станет ее пугать и обижать.

– Липа?

Она оторвалась от тарелки, посмотрела на него очень внимательно. От этого ее взгляда Тиму стало совсем неловко.

– Я сейчас уеду, договорюсь с нотариусом, подготовлю все необходимые документы, а потом вернусь за тобой. Никуда не уходи. Хорошо?

– Хорошо, – она равнодушно кивнула.

Ох, и не нравилась ему эта апатия и безропотная покорность судьбе. Раньше боролась, трепыхалась, огрызалась, а сейчас словно перегорела. Ладно, с этим он потом разберется. Сейчас главное – нотариус.