Старомодные люди

Уитни Диана

— Идет! — Просияв, Дасти взлетел вверх по лестнице.

Росс направился в кабинет. Митч наблюдал, как улыбка сползала с лица брата, уступая место обычному выражению угрюмой настороженности.

— Судя по твоему кислому виду, тебя привело сюда не желание поболтать с любимым братом.

— Нет, разговор у нас будет деловой. — Росс опустил свой портфель на стол. — Хочу тебя предупредить: теперь, когда Гилберты официально подали иск, предстоят некоторые неприятные процедуры.

—

Что ты имеешь в виду?

— Прежде всего я имею в виду выяснение точного социального и имущественного положения обеих сторон. Уверяю тебя, в суде проявляют при этом достаточную настойчивость.

— И как прикажешь тебя понимать? Они что, будут допрашивать всякого, кто имел несчастье перекинуться со мной парой слов, наклеят все газетные измышления обо мне в альбомчик, а напоследок вывернут меня наизнанку, чтобы проверить, не черная ли у меня душа? — Митч провел рукой по волосам. Или там, в суде, способны на что-то покруче? Расскажи, ты же у нас знаток.

Росс поджал губы, он старательно избегал смотреть брату в глаза.

— А ты уже обсудил с мисс Догерти… то, что собирался обсудить?

— Да, я просил Шеннон стать моей женой, если ты об этом.

Кивнув, Росс принялся хмуро изучать ковер.

— Ты, конечно, понимаешь, что в таком случае она сама и ее прошлое тоже вызовут самый пристальный интерес суда.

Митч безразлично пожал плечами. Конечно, он это понимает. Но ему казалось, с этой стороны он застрахован от неожиданностей.

Сцепив руки за спиной, Росс поднял на брата глаза. От тяжелого взгляда Росса у Митча мороз пробежал по коже.

— Что ты уставился на меня как удав на кролика?

— Возможно, ты предпочел бы встречу с удавом… — Чему?

— Тому, что я собираюсь тебе сообщить.

У Митча засосало под ложечкой, но лицо его оставалось непроницаемым.

— Я весь обратился в слух.

Не спеша, словно пытаясь потянуть время, Росс открыл свой портфель, извлек из него какую-то папку и сокрушенно вздохнул, всем своим видом показывая, как тяжела выпавшая на его долю обязанность.

— Это касается мисс Догерти.

— При чем здесь Шеннон?

Митч вскочил, окончательно потеряв терпение.

— Садись, Митчелл. Тебе предстоит узнать кое-что неприятное.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Шеннон разбирала скопившиеся за день вызовы. Она с хрустом потянулась — затекшие мускулы жаждали горячего душа. Взглянув на часы, Шеннон увидела, что уже поздно, и торопливо сгребла в кучу оставшиеся бумаги.

Неожиданно дверь ее офиса распахнулась, и ворвался Митч. С шумом захлопнув за собой дверь, он устремил на Шеннон пронзительный

взгляд.

Сердце Шеннон мгновенно сжала тревога.

— Митч, что случилось? — В голове у нее пронеслась страшная мысль. — Что-нибудь с Рейчел?

— С Рейчел все в порядке. — Слова прозвучали отрывисто и резко.

— Но что случилось? — в недоумении повторила вопрос Шеннон.

Застыв посреди комнаты, Митч смерил ее непривычно холодным, отчужденным взглядом, однако Шеннон чувствовала — внутри у Митча все кипит. Наконец он заговорил, но так тихо, что она едва его расслышала:

— Это правда?

— О чем ты? — Ее вдруг начал бить озноб. — Я ничего не понимаю.

Он словно оглох.

— Расскажи мне о своем замужестве, Шеннон.

— Я уже все тебе рассказала. — Она в замешательстве покачала головой.

— Нет, не все. Ты не сочла нужным упомянуть, что твой бывший муж — не кто иной, как Роберт Уиллис, темная личность, финансист с сомнительной репутацией. — Митч стиснул челюсти. Казалось, он хотел испепелить Шеннон взглядом. — Ты не сочла также нужным упомянуть, что твой развод сопровождался громким скандалом.

Шеннон стало холодно. Холод, жуткий холод пронизывал ее насквозь.

— Я ничего от тебя не скрывала. Просто не знала, что это так для тебя важно.

— Ах, не знала? — Глаза его источали гнев и боль. — Ты обманула меня, Шеннон, только и всего.

— Нет, нет, ты так не думаешь, нет.

Этого презрительного, уничтожающего взгляда ей не вынести. Земля уходила у нее из-под ног.

Ее мучит кошмар. Сейчас она очнется. Сейчас она поймет, что видела дурной сон.

Комната закружилась у нее перед глазами. Пытаясь найти опору, Шеннон схватилась за книжный шкаф, судорожно вцепилась пальцами в его скользкий угол. Ноги у нее подкосились. Ей чудилось она зависла над пропастью.

Нет, не чудилось. Она в самом деле зависла над пропастью.

Шеннон бессильно склонила голову на руки. Митч стоял рядом, словно окаменев, чужой, далекий. Митч хранил молчание. Потом до Шеннон донесся какой-то сиплый шепот. И она с удивлением поняла, что это ее собственный голос.

— В чем я виновата?

Он нервно прошелся по комнате, со свистом пропуская воздух между зубами.

— Что ты хочешь узнать? — пролепетала она.

— Правду, — выдохнул он.

— Правду?

Голова ее опять поникла, словно цветок на сломанном стебле. Но, сделав над собой громадное усилие, она все же взглянула на Митча. Как вдруг ввалились его щеки… Какие пустые глаза… И о какой «правде» он говорит, что за ужасы он себе вообразил? Он ведет себя так, будто узнал, что Шеннон убила по крайней мере четверых.