Старость не радость, или замуж не напасть
Шрифт:
Он проворчал что-то нечленораздельное и улегся рядом.
На земле лежать было холодно. Бедные мои почки, застужу, как пить дать, но попроситься к огню, у которого устроились богатыри, не позволяли совесть и чувство самосохранения.
Несмотря на то что спать пришлось в спартанских условиях, мне даже приснился сон.
Я стояла на мраморном балконе, увитом розами, и разглядывала ночное небо. Что я забыла на этом балконе, было мне неведомо. Одно было понятно — здесь я чувствовала себя спокойно и умиротворенно.
— Я знал, что ты придешь, — послышался за спиной бархатистый голос, показавшийся
— Я сама не знала, что приду, — ответила я мелодичным, похожим на перезвон колокольчиков, голосом и повернулась к говорившему.
Не успела я пережить шок от того, что теперь не скриплю, словно несмазанное колесо, как меня накрыло второе потрясение. Передо мной стоял Кощей и улыбался.
— Ты так прекрасна, — он протянул ко мне руки.
Ой ли! Глаза протри!
— Такой я тебя и представлял.
Извращенец! Геронтофил! А я сразу поняла, что с тобой что-то нечисто. Чутье не подвело. Больше ломался.
Ладно, твои психиатрические отклонения мне только на руку. Теперь точно от поцелуя не отвертишься.
Спрятав ехидную усмешку, я упала в его объятья. Как же колотится его сердце! Не удержалась, отстранилась, чтобы посмотреть ему в глаза. Счастливые такие, будто, и правда, ждал меня всю жизнь. Так захотелось коснуться его щеки. Провела пальцами по его скуле и чуть не вскрикнула. Моя рука. Она была девичьей. Ни дряблой кожи, ни пигментных пятен, ни длинных черных ногтей. Кощей перехватил мою ладонь и поднес к губам. Он еще не успел до руки моей дотронуться, а по коже уже побежали мурашки, а в груди сладостно заныло. Губы его оказались прохладными и твердыми на ощупь. Интересно, какие они на вкус? Кощей будто прочитал мои мысли и склонился ко мне с явным намерением поцеловать. Я даже на цыпочки привстала, чтобы ускорить процесс. Но вместо поцелуя я получила пинок под зад. Довольно ощутимый. Как же так? Что это за сон такой?
— Вставай, Яга! Хватит храпеть! От твоего храпа дубы качаются! В путь пора отправляться, — услышала я недовольный голос Добрыни.
У-у-у, гад! Такой момент испортил.
Глава 17
Если я буду пересказывать вам наше путешествие, то вы уснете. Я бы и сама уснула с удовольствием и проспала всю дорогу, если бы не страх с коня свалиться. Спешивались мы только для того, чтоб нужду справить, поесть, ноги чуть размять, да пару часиков вздремнуть. Баюн умудрился даже втереться к богатырям в доверие. Нет, доверять они ему больше не стали, но байки его слушали с удовольствием и даже посмеивались над его не шибко интеллектуальными шутками.
Ровно на седьмой день прибыли мы к речке Смородине.
Знаете, что я себе представляла?
Живописную речушку, через которую перекинут подвесной деревянный мост, а по берегам заросли калины.
Трижды ага.
Это был как раз тот случай, когда ожидание и реальность не имели ни единой точки соприкосновения.
Мне бы задуматься, что с речкой что-то не так, еще тогда, когда ветерок донес до нас запах тухлятины. Добрыня поморщился и сказал, мол, приедем скоро. Я решила, что где-то рядом скотомогильник, на который богатыри ориентируются. Чуть потерпеть, направление ветра сменится, и ничто не помешает мне насладиться
— Что это за обман такой? — прикрыв нос рукавом, захныкала я. — Почему река называется как вкусная ягода, а выглядит, как это?
— Обман, говоришь? — высунул голову из сумки кот. — Название реки происходит от слова «смрад».
— Ну и назвали бы Смрадина, — не унималась я. — Чтобы все соответствовало действительности. Нечего людей в заблуждение вводить!
— Ты, наверное, и про Калинов мост подумала, что он гроздьями калины увешан? — усмехнулся кот.
— Типа того, — нехотя призналась я. — А теперь говори, что с мостом не так?
— Раскален он докрасна, потому и зовут его Калинов. Кто ступит на него — вмиг в пепел обратится.
Нет, я, конечно, полагала, что будут какие-то трудности с мостом. Ну, пары досок не хватит или ограждение оборвано будет. Но чтоб такое!
— До свидания! Было приятно провести время, — скороговоркой сказала я, задрала юбку и пустилась наутек.
— Ты куда, Яга? — заголосил кот.
— Я на такое не подписывалась. Если хочешь, можешь оставаться, — задыхаясь от бега, выдала я.
Под ногами что-то трещало. Только сейчас поняла — то, что я приняла за камни, было ничем иным, как побелевшими на солнце человеческими черепами. Что-то подсказывало мне, что это не останки незадачливых туристов, которые повелись на красивые названия, а потом умерли от разочарования. Наверняка причиной тому, что они не ушли отсюда живыми, была какая-то хтонь, которая в этих местах водилась.
Далеко я не убежала. Меня поймали за шкирку, и теперь я болталась в воздухе, дрыгая ногами.
— Куда намылилась, Яга? — грозно пробасил Илья Муромец, держа мою трепыхающуюся тушку на вытянутой руке.
— Окрестностями полюбоваться, — прохрипела я.
— Заманила нас и деру дала! — прогромыхал Добрыня, уперев руки в бока.
— Что-то ты путаешь! Никого я сюда не манила, я даже дорогу сюда не знала, — заголосила я. — Завезли несчастную девушку в гиблое место и глумятся над ней! Отпустите меня!
Илья Муромец разжал пальцы, и я шлепнулась на землю.
— Не так буквально, — зыркнула на него злобно, потирая отбитый бок.
— Время твое настало, Яга, проявить себя, — молвил Добрыня, да так сурово, что у меня внутри все похолодело. — За рекой Смородиной начинаются Мертвые земли. Надобно нам через реку перебраться.
— А как перебраться?
— Ты же проводница, ты и веди, — хмыкнул Илья.
— Может, способ какой есть? — спросила у них с надеждой.
— Есть, — ответил Добрыня. — Нужно принести реке в жертву то, что дорого. Тогда река даст несгораемый челн, на нем и переберемся.
— Я бы отдал свою жизнь, — сказал Илья. — Да ведь ты, друже, без меня в Мертвых землях не справишься. Может, кота ей отдадим?
Я сняла сумку с плеча и прижала к груди. Не отдам!
— Да река только оскорбится от такого подношения! Он плешивый и вредный до жути! — возразила я.