Старость не радость, или замуж не напасть
Шрифт:
— Все же надо признать, что велика твоя сила, — сказала я задумчиво. Льстить, так льстить.
— Что есть, то есть, — согласился со мной замок.
— Жаль, что умеешь ты только изменять ход времени в своих стенах, — вздохнула я. — Хотелось бы мне показать Кощею, кто я на самом деле. Если на словах скажу, не поверит он.
— Люблю тайны. Особенно чужие, — в голосе замка я уловила интерес. — Если связаны события с тобою, могу и их показать.
— С прошлым моим связаны. Возможно, далеким, — неопределенно ответила я.
— Ну что ж. Становись
Вот как все просто! Главное теперь не подумать о недавнем нашем шествии с богатырями через его земли.
— Алешка... Алешка... Алешка... — забормотала я, встав возле зеркала.
Зеркальная гладь подернулась молочным туманом, из рамы потянуло сыростью, и сила замка всосала меня внутрь зеркала.
Я оказалась в ночном лесу. На небе ни звездочки. Гулко ухают совы. Вдали печально завывают волки. Передо мной в длинном белом платье стоит Мара и смотрит прямо на меня.
— Ну что, Яга, подсобишь Алешке одолеть Кощея? — говорит она.
Пока я лихорадочно соображала, что ответить, мои губы зашевелились, и я услышала знакомый старушечий голос:
— Смерть Кощея качнет чашу весов. Нарушится равновесие.
— Да что вы заладили с этим равновесием? — зашипела Мара. — Не рухнет мир, коли его не станет. Изменится только, но не рухнет. Твой окончательный ответ...
— Нет, — ответила старуха, и ее голос разлетелся по лесу многоголосым эхом.
Мара ухмыльнулась, взмыла в воздух, ее белая рубаха вздулась пузырем. Черты лица стали меняться прямо на глазах. Белоснежная кожа желтела и морщилась, обтягивая череп. Длинные черные волосы в мгновение ока поседели и поднялись вверх. На разведенных в стороны руках выросли огромные когти, и теперь ее руки больше походили на грабли. Сама Мара напоминала ожившую мумию. От ее былой красоты не осталось и следа. Даже Яга по сравнению с ней казалась теперь милой старушкой.
Мара широко открыла рот, будто черная дыра разверзлась на уродливом лице. Выдохнула. Сильный порыв ветра, вырвавшийся из ее рта, чуть не сбил Ягу с ног. Я чувствовала, как ей трудно было устоять. Каждый мускул ее тела напрягся в противостоянии шквалу.
Остановившись на мгновение, Мара сделала глубокий вдох, шумно всасывая возхдух, и выдохнула бурю. Высокие травы полегли к земле. Деревья закачались и застонали. С головы Яги сорвало платок и унесло его вдаль. Холщовая юбка облепила ноги. Старуха расставила их на ширине плеч и согнула в коленях для большей устойчивости. Заколка, удерживавшая волосы Яги в аккуратном пучке, вылетела, и теперь ее длинные космы болтались на ветру. Ветер сдвинул старуху назад, но уронить не смог, как ни старался.
Яга махнула рукой, и из земли поползи побеги хмеля. Они тянулись вверх, в ночное небо. Их целью была Мара. Тонкие гибкие стебли хищно оплели ее щиколотки и кисти, сдавили кольцами ее горло. Все мигом стихло. Мара закашлялась, а потом ее тело засветилось белым, и в тот же миг сдерживающие ее травяные оковы разорвало на мелкие клочки.
Мара медленно
— Всё это бесполезно. Равны мы по силе. Биться нам — только время терять.
— Это верно, — согласилась Яга, — не уступлю я тебе.
— Уступишь. Мор начнется. Погибнут невинные. Не успеешь души за грань перевести, и будут бродить неприкаянные твари, ни живые ни мертвые по деревням. Али этого хочешь? Стоит ли того жизнь Кощеева?
— Ладно. Помогу богатырю. А ежели он не справится, другого пошлешь, и буду я каждого в путь-дорогу снаряжать? — недовольно проворчала Яга.
— На роду у Алешки написано изувера извести. Успех ему в этом деле предначертан. Другой богатырь такой только через триста лет родится.
— Ну, одному подсобить невелика беда, — почесала макушку Яга.
— Обещай, что сделаешь всё, чтобы его в Мертвые земли переправить и все хитрости ему расскажешь. А коли обманешь меня, жизнью своей ответишь.
— Обещаю, обещаю, — прокаркала старуха. — Иди уже. Смотреть на тебя тошно.
Дальше вспыхнуло что-то, будто меня по темечку огрели, а когда открыла глаза, увидела убранство знакомой избушки и Баюна, вылизывающегося на лавке.
— Избушка-избушка, стань к лесу задом, а ко мне передом, — раздался молодецкий крик. У меня аж в ухе прострелило.
Избушка как обычно беспрекословно исполнила просьбу очередного проходимца, тяжело ухнула и повернулась.
Яга поднялась с лавки и распахнула дверь:
— Орешь чего, оглоед? — недружелюбно поинтересовалась она, вглядываясь в незваного гостя.
— Я Алеша Попович, богатырь русский, иду Кощея убивать. Помочь ты мне должна, — не без гонора ответил светловолосый детина с мечом наперевес, мнущийся за частоколом с черепами.
— Говоришь, Кощея убивать собрался, — Яга вышла из избы, горбясь и держась за спину, и поковыляла к калитке. — Кто ж тебя надоумил?
— Третьего дня девица ко мне приходила во сне. Краси-и-вая. Сказала, что только я могу Кощея победить, а ты мне в том поможешь, — бесхитростно ответил Алеша.
— Беги, Алеша! Беги! — крикнула я. Богатырь меня, конечно же, не услышал, потому что кричала я внутри Яги, а вот Яга призадумалась, почесала подбородок.
— Жалко богатыря! Ни за что пропадет. Нужно отговорить его, — произнесла я вслух, желая проверить свою теорию. Вдруг на мысли Яги повлиять получится?
— Слушай, Алеша, уверен ли ты, что, убив Кощея, доброе дело сделаешь? — спросила Яга.
— Кощей — зло? Зло! Если я его убью, зла станет меньше, — уверенно ответил богатырь. — Это ты твердость намерений моих пытаешь?
— Убьешь Кощея — дашь дорогу большему злу, — вздохнула Яга.
— Я и большее зло победить смогу, — самодовольно ответил богатырь.
— Значит, ничто твою волю не поколебать не сможет?
— Так и есть, — пылко заявил молодец. — Не поможешь мне, сам подойду в Мертвые земли. Ежели мне на роду написано победить Кощея, то с твоей помощью или без нее, сделаю это!