Старость не радость, или замуж не напасть
Шрифт:
— Род человеческий как тараканы неистребим. Не чудовищ да душ темных людям бояться надобно. Сами себя изводят, да побивают друг друга.
— Не наше это дело. Не можем мы вмешиваться в дела мирские. Можем лишь следить, чтоб порождения Нави не тревожили ход их судеб. Иначе качнутся весы мироздания, нарушится равновесие — и никто не знает, насколько страшны будут последствия.
— А будут ли они? — горячо возразила Мара и уселась на стол. От такой наглости карта пошла рябью. — Кто решил, что мир рухнет?
— Ты же знаешь, Мара, — Кощей, поморщившись,
— Богов? А мы тогда кто? Почему мы должны следовать воле тех, кого даже не видели? И боги тоже могут ошибаться.
— Мы так часто говорим с тобой на эту тему, что я устал повторять.
— А я устала здесь жить! — ее голос задрожал, будто она сейчас расплачется. — Здесь голые пески, палящее солнце и пустое небо без единого облачка. Разве я многого прошу? Я хочу просыпаться и видеть в окно зеленый сад, цветы, наших детей, играющих на травке. Я не могу жить в постоянном страхе за них. Зная, что если они выберутся за пределы замка, их утащит птица Могол или какое-нибудь оголодавшее чудище. Мертвые земли — не место для детей. Да и для меня.
На челюстях Кощея заходили желваки. А я прикрыла рот ладошкой. Вот это да! У него еще и семеро по лавкам!
— Так зачем же замуж за меня выходила, коли знала, где живу я и в чем мое предназначение?
— Я думала, ты изменишься. Думала, что семья будет для тебя важнее выдумок дряхлых стариканов, от которых осталась одна пыль. Но твое сердце как кусок льда. Мы для тебя ничего не значим, — выплюнула она, скривив лицо.
— Не говори так, — прорычал Кощей, вставая со стула и сверля гневными глазами жену. — Я люблю тебя и малышек.
— Но твоя служба на первом месте, — горько заметила Мара, плечи ее поникли.
— Не сравнивай. Это другое.
— Да, она покачала головой. Это другое. Скажи, когда ты в последний раз видел дочек? Ты сидишь здесь целыми днями и видишь детей только спящими в их кроватках. Лучше вообще не иметь отца, чем такого. Разница лишь в том, что они перестали бы мне задавать вопросы: «А где папа? Когда он с нами поиграет?» И лучше вообще не иметь мужа, чем...
— Не смей, — он не дал ей договорить. В его глазах сгустилась тьма. На крепко сжатых кулаках вздулись вены.
— Я уйду от тебя, — она посмотрела на него с вызовом.
Кощей метнулся к ней черной тенью. Мне показалось, что он собирается ее убить, но он притянул ее к себе и неистовым поцелуем впился в ее губы.
К горлу подступил ком. В сердце будто нож вонзили и провернули его несколько раз. Почему мне так больно на это смотреть? По щекам медленно побежали дорожки слез. Не хочу! Не хочу здесь находиться! Словно услышав мои мысли, какая-то сила, подобно гигантскому пылесосу, потянула меня назад. Размахивая руками и отчаянно дрыгая ногами, я неслась прямо на стену. Сейчас меня размажет как букашку. Ойкнув, я пролетела сквозь преграду и упала на пол в коридоре.
Глава 31
Хотелось просто забиться в угол и рыдать. Почему я такая невезучая? Раньше судьба оберегала меня
Спрашивала же у Баюна, женат ли Кощей, есть ли дети. И что он мне это пушистое животное ответило? Мяукнуло что-то невнятное.
Вот и приплыли. У Кощея оказывается не только жена, но и выводок детей. Странно, что Аглая ничего о них не сказала. Да и вообще о них никто не упоминал. Но, как ни крути, раз есть дети, то бывшая жена будет всегда присутствовать в его жизни. Время от времени станет требовать в качестве алиментов очередной сундук с золотом и самоцветами или отвезти детей на Горыныче к какому-нибудь целителю за тридевять земель. А меня от одного вида Мары теперь с души воротит.
Стоп! Причем здесь вообще я? У Кощея своя жизнь, и в ней нет мне места, ни в облике скрюченной старухи, ни в образе красавицы.
От этого стало еще горше.
Сейчас мне стоит только захотеть, и любой мужик расшибется за мою улыбку. Да только не нужен мне никто. И палаты белокаменные, и шубы песцовые, и каменья самоцветные — все мои былые мечты мигом превратились в шелуху, в мусор под ногами. Мне бы только, чтоб Кощей хоть раз посмотрел на меня так, как на Мару. Глупо? Пожалуй.
Я тихонько заскулила. Угораздило же меня так вляпаться! Однако мой скулеж был прерван раскатистым звуком приближающихся шагов. Ступали тяжело, решительно. Хлопали, открываясь и закрываясь, двери. Сразу захотелось спрятаться, забиться в самый дальний угол.
— Карна! Желя! — голос многократно повторялся отголосками эха.
Кощей?
Я вытерла слезы и с недоумением повернула голову в сторону источника звука, потом покосилась на дверь кабинета, из которой никто не выходил.
Вскоре я увидела самого Кощея в черном одеянии, подчеркивающем достоинства его статной фигуры, за его спиной вился черный плащ. Лицо хозяина замка выглядело ожесточенным: челюсти стиснуты, глаза метают молнии. Не хотела бы я сейчас стоять у него на пути.
— Мара! — крикнул он так, что задребезжали стекла. — Где мои дочери?
— Твои? — послышался переливчатый голосок. — Вспомнил о них? Они такие же твои, как и мои.
Плохо скрытую насмешку уловить было нетрудно. Что-то показалось мне смутно знакомым. Будто раньше я уже слышала подобную интонацию. Из воздуха постепенно проявились очертания Мары. Причем одета она была совсем не так, как пять минут назад. Может, из кабинета есть второй выход, и они успели выйти и переодеться для нового раунда семейных разборок. Да ну, бред же.
— Где МОИ дочери? — повторил Кощей, испепеляя Мару взглядом.