Старший брат
Шрифт:
– Да, - Игорь в дверях показался.
– Ну, вот, расскажи дяде, стоит ли поглядеть этот музей.
– Конечно, - подтвердил мальчик.
– Там волк, медведи, лисица, птицы всякие.
– Горе горькое...
– схватился за голову Николай.
– Чучел я ваших не видел, да? Я их живых...-приподнялся он на стуле.
– Я на кабана хожу, на лису, на зайца. А уж о птицах чего. Нырок, чирок, материк - это только бью. А сколько прочей живности. Цапли у нас какие...
– он поднялся и замахал
– Лебеди третий год живут.
– Где?
– спросила Мария.
– На Бугаковом озере. Две пары. Подойдешь, они пла-авают. Фазанов поселили.
– Настоящих?-удивился Игорь.
– А то чего ж, игрушечных? Косули вроде приживаются. А уж лосей - рядом подпускают. А вот недавно - лиса. За грибами ходил, вышел из колка, гляжу, по балочке лиса бежит. И прямо ей выход на меня. Я лег на землю, гляжу. Она на меня и подбежала - нос к носу. Остановилась, глядит, не поймет. Тут я не выдержал, как засмеюсь...
– Живая?
– шепотом спросил изумленный Игорь.
– Конечно, не из музея, - засмеялся Николай.
– А один раз кабан. Поехали на охоту...
Свояк на часы поглядел, потом на сына и тихо сказал:
– Игорь.
Сын понял его, поспешно повернулся и ушел к себе в комнату. А Николаю расхотелось рассказывать. Он племянника проводил взглядом, вздохнул.
– Муштруете вы мальчонку. Он же дите, ему побегать надо. А он с утра до ночи то да се. Рядом же школа есть, а он черт-те куда ездит.
– Нет, это ты не понимаешь, - объяснил свояк.
– Та школа специальная. Туда трудно устроиться.
– Успеет еще, устроится, - убеждал Николай.
– Какие годы. Побегать ему да выспаться.
– Ничего, ничего... Пусть привыкает. Не страшно. Это тебе с непривычки кажется. А у него все распределено, хорошее сочетание. Уроки, потом идет музыка - это отдых, а гимнастика - это вообще бодрит, физические упражнения. Потом снова уроки - и спать. Скажи, Маша...
– Все, все правильно. Чем на улице болтаться, пусть будет занят. Вон они там, - указала сестра за окно, - Бегают. Иду. Такой мат. Мальчишечка стоит от земли не видать. И матом. Пусть будет лучше занят.
– Побегать все же надо, - не сдался Николай, - пошалберничать. Помнишь, как мы?
– улыбнулся он сестре.
– Ко-оля... Там все свои вокруг. Соседи ближе родни. Приглядят, покормят своего и чужого. А здесь чего сравнивать. Если он после школы придет да целый день один, у меня ж душа изболится.
– Это верно,-согласился Николай.
– Да ему и нравится, - сказал свояк.
– Он с удовольствием везде ходит. Спроси сам. Вот спроси. Николай расхохотался и крикнул:
– Игорь! Тебя родители завтра от всего освобождают. Будешь при мне. Адъютант его превосходительства! Идет?
– Иде-о-от!
– весело
– Иди, иди, шутит он, шутит,-сразу вдвоем заговорили мать и отец.
– Иди, иди...
И тоже вдвоем Николая принялись укорять:
– Не надо так. Не надо.
– Вот и доказательство. Они ж ребятишки. Мои, думаешь, не такие были? махнул рукой Николай.
– Но у нас, слава богу, пусть бегают. Детство... Жизнь...
– потом он пристально на сестру поглядел и сказал: - А ты у нас, девка, худая.
– Это хорошо,-ответила Мария, довольная.
– У нас, у женщин, только и разговоров: как похудеть. А я - слава богу, - оглядела она себя.
Свояк ушел к Игорю, и через комнаты слышно было, как он чему-то учит его.
– Нет,-не согласился Николай.
– Ты все равно устаешь, я вижу. Такая страсть. В полшестого подняться и весь день на ногах, не присядешь. И ложишься поздно. Не высыпаешься?
– В отпуске, - честно ответила Мария.
Николай сокрушенно головой покачал:
– Маня, Маня... Ты не гордись. Это пока годы. А теперь за тридцать - не девка. Беречься надо. Вот работа мне твоя не нравится, прямо скажу. Почему ты так далеко работаешь? Боле часа езды. Разве поближе не найдешь, под боком? И по дому бы успевала, и с Игорьком, и отдыхала. Вот моя. Утром не спешит, к десяти, и в обед придет. Разве плохо?
Мария присела рядом с братом.
– Да где устроишься?
– Ма-аня...
– изумился Николай.
– Да у вас вокруг, - показал он в окно, у вас ли работу не найти? Походи, не ленись, поспрашивай. А то такая страсть.
Тут свояк подошел. Николай и ему объяснил:
– Работу, говорю, Марии надо поближе искать. Я вот, например, меня в "Сельхозтехнику" приглашали. энергетиком. Зарплата больше. А прикинул туда-сюда на автобусе, чуть не полчаса трястись. Не пошел. А Маше... Да по ее специальности ей везде...
– Нет. Это ты не понимаешь, - объяснил свояк.
– Там она получает двести сорок и медобслужявание специальное, Игорю пионерлагеря на юге, на лыжах мы ездим кататься в "Елочки"- это нельзя терять. И у нас все ездят. Быстро и хорошо.
– Куда не хорошо, - хмыкнул Николай.
– Чего тебе, метро не нравится? Лучшее в мире. Люди в него, как в музей, глядят.
– А чего доброго? Душиловка. Как прижмут, думаешь: все, конец.
– Николай не хотел говорить, но метро он боялся: в тесноте, под землей. Он все время чуял этот огромный пласт над головою, который если рухнет - не пикнешь. Понарыли. Норы. Придавит вас когда-нибудь.
Тут уж Мария вместе с мужем смеялись. А Николай был серьезен.
– Вы не смейтесь. Смех этот плохой. Ну, для чего это метро, я вас спрашиваю?