Старший оборотень по особо важным делам
Шрифт:
Егоров покачал головой. Сперва – недоверчиво, потом – будто бы одобрительно:
– Мне говорили, что ты страдаешь сильными психическими отклонениями. Но вообще-то я тоже считаюсь сумасшедшим, так что попробуем.
– Я тоже с вами, – не задумываясь, сказал Миша.
– Ты-то куда свою башку суешь? – Спросил Шилов, доставая зазвонивший мобильник.
– Если вас поймают, меня точно посадят. За укрывательство преступников.
– Алло! – Шилов жестом попросил Краснова помолчать. – Да... Не сорваться?
Оторваться
Было поздно повторять трюк с бизнес-центром, начальник службы безопасности, отработав свой нормированный рабочий день, уже уехал домой, и Скрябин попытался уйти от «наружки», используя знания городской географии. Почти час он носился по темнеющим улицам, проскакивая перекрестки на красный, неожиданно разворачиваясь, петляя по «карманам» спальных районов и ныряя в проходные дворы центральных кварталов.
Преследователи знали географию лучше.
Стасу казалось, что они с ним играют. То обнадеживающе приотстанут, то догонят и упрутся носом в багажник, то, куда-то нырнув и пропав на короткое время из поля зрения, неожиданно выскочат из бокового проезда и проедутся впритирку к борту его «девятки».
Они отыгрывались за дневной провал.
Бросив машину, Скрябин попытался оторваться пешком.
Результат был таким же. Тем более что, устав, он перестал понимать, кто следит за ним, а кто – обычный прохожий. Ему казалось, что все украдкой подглядывают за ним из-за киосков, из окон домов, из машин.
Увидев вывеску «Три поросенка», Скрябин перешел улицу и толкнул дверь.
В зале небольшого кафе было грязно. Громко играл русский шансон, за двумя столиками бухали какие-то мужики, по зеркалу на стене неторопливо шествовал вверх раскормленный таракан. Из-за стойки на Стаса подозрительно посмотрела толстая тетка-буфетчица.
– Телефон есть? – спросил Стас.
– Ну есть. Тебе-то чего?
Скрябин показал удостоверение:
– Где?
– Ой! – взгляд буфетчицы мгновенно стал подобострастным. – Вот, пожалуйста.
Она поставила перед Скрябиным аппарат, слишком новый и дорогой для такого затрапезного заведения. Наверное, какие-нибудь наркоты или алкаши по дешевке скинули краденое.
Оглядываясь на дверь, Стас набрал номер:
– Рома? Не могу оторваться. Боюсь, наведу. Извини...
Он положил трубку, вытер пот со лба. Через дверное стекло было видно, как вдоль тротуара медленно ползет какая-то машина.
– Может, вам налить чего? – предложила буфетчица.
– Водки.
– Сколько?
– Бутылку.
Ему подали поллитровку, граненый стакан и бутерброд с колбасой на щербатой тарелке. Он отошел к боковой стене, где под зеркалом тянулось продолжение стойки, налил половину стакана. Усмехнувшись, чокнулся со своим отражением и залпом выпил сивуху.
Во
Из темноты за выступом кирпичной стены, огораживающей часть двора, вышел Шилов. Руки в карманах короткого расстегнутого плаща, кепка закрывает половину лица. Голицын не сдержал усмешку: ну, и видок.
Собака предупредительно зарычала, и Юра чуть дернул поводок:
– Тише, Лола, свои. Ты его должна помнить.
Роман подошел. Они поздоровались и медленно пошли бок о бок по двору. Овчарка больше не обращала на Романа внимания.
– Долго ждал?
– Да нет, я же знаю, когда ты с ней выходишь гулять. Сколько пива здесь выпито!
– Как сам?
– Жив.
– Серегу вместо тебя?...
– Да. Слушай, мне нужно вытащить Чибиса. У него есть неопровержимые доказательства моей невиновности. Выдерни его на какое-нибудь следственное действие. Я тебе обещаю, что никто из людей не пострадает.
Голицын покачал головой:
– Меня отстранили от дела. Оно у Кожуриной.
– Тогда это другой вопрос...
– Подожди, подожди. В изоляторе он все еще за мной числится. Я могу дать ребятам из твоего отдела постановление на его этапирование в прокуратуру.
– Не пойдет. Ты сам подставишься по полной программе.
– Скажу, что выписал и отдал бумагу, когда еще вел дело. А ребята, ничего не зная, сейчас исполнили.
– Не поверят...
– Конечно, не поверят. Пусть докажут!
– Ты не Чибис, для тебя доказательства не нужны.
– Тогда забей для меня местечко в вашем логове. Прокуратура тоже имеет право на оборотней... Мы слишком долго считали себя крутыми – пришло время это доказать.
В коридоре УБОП, развалясь на жесткой скамье, сидел задержанный – бритоголовый здоровяк в черной куртке. Одна рука была прикована на уровне плеча «браслетами» к батарее, но это не мешало парню курить, стряхивая пепел под ноги и растирая его каблуком. Да и вообще он выглядел довольно уверенным, будто бы твердо знал, что пребывание в казенном доме не окажется долгим.
Из кабинета, над чем-то посмеиваясь, вышли Дядя Вася с Петрухой. Дядя Вася держал в руке незажженную сигарету. Мимоходом, очень непринужденно, он подкурил у задержанного, в знак благодарности хлопнув его по плечу. Парень в ответ подмигнул и подобрал ноги, чтобы операм было удобнее пройти мимо него.
– Ну чего, по пивку? – Петруха продолжил разговор, начатый еще в кабинете.
– Ставишь?
– А чего я-то?
– Кто из нас двоих в отпуск собрался?
– Меня шеф все равно не отпускает.