Старуха 5
Шрифт:
— Но я им Эльзас с Лотарингией не просто так передала, а взамен на Восточную Пруссию. Как и Данцигский коридор: вот столько себе забрала, а почти столько же им подарила. За то, что они сообразительными оказались и в бутылку не полезли.
— А теперь Польша будет…
— Не знаю, как вам, а мне вот на Польшу вообще на… плевать. Почти триста тысяч поляков в вермахте как бы намёкивают, что и всем нам на них плевать, за хамство наказывают, причем больно.
— Так, — подчеркнуто спокойно поинтересовался Лаврентий Павлович, — а что с Литвой?
— С какой-такой Литвой? Не знаю я никакой Литвы,
— У него же…
— У него уже миллион младенцев и дошкольников! Так что французам там строить — не перестроить…
— Тогда… детали переговоров мы и попозже изучить сможем, сейчас нужно решать, что делать с вермахтом и вообще со всей Германией. А так же с ее сателлитами.
— А это — как договаривались. Венгрию и Румынию оккупировать жестко, Австрию с Болгарией — мягко. Франция пусть катится в задницу… я уже придумала, как французам в этом верном движении помочь. Данию и Бельгию отпустим миром… только Бельгию уже без колоний. Югославам можно помочь… немного, вот только, Иосиф Виссарионович, вы бы с товарищем Брозом все же определенную дистанцию обозначили… но это потом, в частном порядке рассмотрим. Лаврентия Павловича отдельно попросим с Ираном договориться об изгнании из Ирана англичан, а все остальное — вообще не срочно. Да, я рапорт об увольнении из рядов написала, кому передать? Подпишите, Иосиф Виссарионович?
— Не подпишу, — первый раз за день улыбнулся Сталин, — ты пока нам в виде маршала больше пользы приносишь. Политической пользы, а вот где-то осенью приходи, решим вопрос. Так что иди дальше отдыхать, у тебя еще месяца четыре отпуск…
— Почти три всего.
— Отгулы за работу в период отпуска возьмешь, — Сталин уже широко улыбался, — день за два, даже за три, так как рабочий день у тебя вышел ненормированный. А теперь, раз уж мы поделили, нужно и о делах мирных подумать.
— Мы не победили, — очень серьезно произнесла Вера. — Мы только прекратили горячую войну, но до победы нам еще далеко. То есть все же не очень далеко, но расслабляться нам все же нельзя.
— Есть конкретные предложения?
— Есть, но это не срочно. Даже до следующей недели потерпит. А я пока домой все же пойду: дети соскучились без меня, и я по ним тоже… И все свои мысли я дома на бумажке и изложу, а вы потом почитаете, подумаете, что у меня выглядит бредом, а что бредом лишь выглядит. Именно поэтому сейчас я ничего предлагать не стану: все нужно тщательно обосновать. А поможет мне в этом… Иосиф Виссарионович, вы товарища Струмилина на недельку ко мне не прикомандируете? Мне нужен тот, кто считает быстро, и чьим расчетам вы доверяете.
— Домой к тебе его прислать?
— Да, именно домой.
Глава 18
Подписание
Хитрее прочих оказался болгарский царь Борис: на следующий день после подписания немцами капитуляции он объявил, что Болгария выходит из всех военных союзов и что страна признает полное поражение Советскому Союзу, а потому готова принять на своей территории советские войска. То есть про советские войска он сообщил отдельно, не двадцатого июля, а двадцать шестого, когда части РККА дошли до болгарской границы в Румынии.
Но еще до этого болгарская армия буквально за четыре дня «деоккупировала истоические болгарские земли» в той части Греции, которую занимали войска немецкие — и остановилась на «границе» с оккупированной итальянцами территории, а с армией Муссолини болгары воевать не стали. Но когда рядом возникла уже советская армия, Борис III открыл ей беспрепятственный доступ ко всей территории страны. Все же умный был царь, понимал, что уж с кем-кем, а с русскими болгарская армия воевать точно не будет.
Среди болгар в этом отношении полного единства мнений все же не было, но вот армия царя по его приказу все проявления сомнений быстро (и исключительно жестко) подавила. Впрочем, это оказалось довольно просто сделать, число «сомневающихся» едва приблизилось к паре тысяч человек. Да и те большей частью быстренько свалили «за границу»: рядом была все же Греция, а убегать туда стало исключительно просто: реальной границы с «итальянской зоной» вообще еще не было, а три четверти этих «сомневающихся» как раз в Греции и воевали…
Хитрый был царь, и очень предусмотрительный: подписывая с Толбухиным соответствующие документы, он особо оговорил неприкосновенность своей семьи, личного имущества и — отдельно — право на беспрепятственный выезд из Болгарии в случае смены правительства. Но, по мнению Фёдора Ивановича, которое разделяла и Вера, никуда он уезжать из Болгарии не собирался, а просто «прикрылся» от возможных репрессий в случае, если страной в будущем править начнут поддерживаемые Сталиным коммунисты. Тот же Васил Коларов на царя очень острый зуб наточить успел…
Фон Клюге в вермахте все же офицеры в целом поддержали, особенно поддержали его приказ о выводе всех германских подразделений из Греции и Югославии. В результате партизаны Иосипа Броза на весь мир заявили, что «они победили немецких фашистов», и с ними никто даже спорить не стал. Скорее всего потому, что почти всем на Югославию было наплевать. Почти всем, но не англичанам, а еще англичанам было почему-то не наплевать на Италию. И в Италии картина сложилась вообще анекдотичная: британские банкиры всячески поддерживали итальянских коммунистов…