Старые амазонки
Шрифт:
— Ну, может быть, в школе, в классе. Ведь незаметно сфотографировать трудно. А ты здесь, — я взяла одну из фоток, — смотришь почти прямо в объектив.
— Нет, я ничего не видела.
— А ты Лину Скоморохову знаешь?
— Да, а что?
— У нее такие же проблемы, что и у тебя.
— Да? И ее тоже встречают?
Я кивнула головой, — Я почему-то не обратила внимания, — похоже, сейчас она говорила правду.
— И то же самое происходило с Машей, вот только фамилию я ее не знаю.
Она,
— Это так заметно, что меня встречают? — в голосе сквозило отчаяние.
— Нет, просто с ней это уже было, поэтому она и обратила внимание.
— И что, это было давно?
— Весной.
— Они отдали деньги?
— Да.
— Конечно, если они есть, то можно и отдать. А если нет? И взять негде?
— Я постараюсь решить эту проблему. Света что-то пробормотала еле слышно, но я не придала этому значения.
Я попросила у Валентины Ивановны письма и фотографии. Заверила ее, что все будет хорошо, и пообещала, что зайду еще.
— Если что-нибудь будет новенькое, заходите вы, — попрощалась я.
Глава 7
Телефон, как всегда, надрывался. Я, не разуваясь, рванула к нему и успела.
— Танечка, это ты?
— Я, Вениамин Викторович, — сразу узнала и очень обрадовалась я. — Здравствуйте.
— Очень рад слышать твой голос не по автоответчику. Что-нибудь случилось? Проблемы?
— Так, мелочь. Вы не могли бы помочь?
— Все, что в моих силах.
— Я не хотела бы разговаривать по телефону.
— Да, да, хорошо. Где мы встретимся?
— Давайте на нашем месте, в том скверике, помните?
— Конечно, Танечка. Вроде бы на память я никогда не жаловался. Во сколько?
— Прямо сейчас. Вы сможете?
— Как раз сейчас смогу. До встречи.
«Наш» скверик находился на равном расстоянии как от моего дома, так и от дома Вениамина Викторовича. Поэтому наши машины подъехали к нему одновременно. Он помахал мне рукой, приглашая в свою машину.
— У меня точно чисто. Мои проверяют часто. Да и кому я нужен по старости лет, чтобы мне «жучки» ставить.
— Вы знаете: береженого бог бережет. Пойдемте лучше прогуляемся.
Погодка просто чудесная стоит.
— Ничего против не имею. Желание дамы — закон.
— А вы все такой же.
Мы шли по аллейке. Очень люблю осень. Она несет с собой какое-то умиротворение. Особенно это чувствуется за городом, в лесу.
— Поздно мне уже меняться, да и незачем, пожалуй. Так что у тебя?
— Мне очень нужно найти одного человека. Раньше работал в органах, но фамилии я не знаю. Только имя, отчество, примерный возраст и приблизительное звание. Семья, деньги.. Пожалуй,
Вениамин Викторович в задумчивости покачал головой.
— Загадка, однако. Но я попробую сделать все возможное. Конечно, тебе надо все срочно. — Улыбнувшись, я кивнула.
Мы повернули к машинам и шли молча, шурша листьями. Правда, их было еще не много.
— Вот так и опадают наши годы, — прервал молчание мой собеседник.
— Ну, Вениамин Викторович, вы сегодня что-то философски настроены.
Какие годы?
— Ты мне льстишь, Танечка, а жизнь прошла. Грустно, знаешь ли. Вам нас, стариков, не понять.
— Да вы любому молодому фору дадите.
— Раньше давал. Хорошо здесь все-таки. Может, в выходные махнем в лес?
— неожиданно предложил он.
— Я не против, мне бы только дело закончить.
— О! Еще уйма времени. Успеешь не одно дело раскрыть. А насчет твоей просьбы — встретимся завтра утром. Часов в восемь здесь же. Чтобы лишний раз не звонить.
— Хорошо, буду ждать.
— Счастливо, Танюша. Удачи тебе.
Мы разъехались в противоположные стороны, и мне почему-то стало очень грустно. Что видели в жизни те же пенсионеры нашего дома? У моего знакомого хотя бы была боевая молодость. А что было у них, у других?
Беспросветная работа на благо отечества, которое просто отвернулось от них, отбросив, как ненужные отходы. Верно сказала Зоя Борисовна, это они «там» жить начинают, когда на пенсию выходят, а у нас — доживают. «Что это меня понесло куда-то», — встряхнулась я от своих мыслей.
Я подъезжала к дому. Во дворе стояла редкая, особенно в последние два дня, тишина. Вероятно, все старшее поколение наслаждается прелестями «той» жизни, сидя в своих обветшалых комнатах. «Хотя не у всех они и обветшалые, — вспомнив квартиру Марьи Николаевны, подумала я. — А может, покойная пускала квартирантов», — продолжила я свои измышления, но тут же отбросила эту мысль, сама удивившись, как мне это могло прийти в голову. Об этом обязательно все бы знали, и не только Наташа и «подружки», но и, судя по активности наших бабулек, весь дом. Но, черт побери, чья же это одежда висит в шкафу?
Я поставила машину и хотела идти домой, как в конце двора показались Наташа с незнакомым молодым человеком.
«А она, кажется, делает успехи. И Васе, похоже, дали отставку, — усмехнулась я. — Но, с другой стороны, почему так быстро?»
— Наташа, тебя можно на минутку? — окликнула я ее. Она приветливо улыбнулась и, что-то сказав своему спутнику, подошла ко мне.
— Это и есть Вовка Стекольников?
— У вас хорошая память.
— Профессия такая. Наташа, а баб Маша никогда. не говорила с тобой о размене квартиры?