Старый, но крепкий 2
Шрифт:
Я остановился у порога, наблюдая за травником и Асурой.
Рой протирал от пыли чистый на вид стол, напротив него — Асура. Парень выглядел куда более оживлённым, чем обычно. Он даже улыбался, чего я раньше не видел. На этот раз на столе не было ни чая ни печенья — они просто разговаривали.
— Порядок на заднем дворе навёл, — сказал Асура, его голос звучал спокойно, почти гордо. — Вырвал всю траву, завтра вынесу.
Рой заметил меня первым. Посмотрел благожелательно. Асура тоже обернулся, заметил меня и
— Ну… я пойду, — пробормотал он, избегая смотреть в мою сторону.
— Забегай ещё, — Рой улыбнулся ему вслед. — Можешь завтра с утра зайти, попьём чаю.
Асура кивнул и быстро вышел из лавки, лишь мельком попрощавшись с травником. На меня он так и не посмотрел. Дверь за ним закрылась с тихим стуком.
Я подошёл ближе к столу, снял капюшон, и Рой сразу нахмурился:
— Так, Китт! Давай-ка дуй в подсобку, оставь там плащ. На улице сыро, конечно, но я не хочу, чтобы здесь люди ходили в мокрых вещах — не для того я сушу травы, чтобы они начали гнить. Там же какой-нибудь тряпкой сапоги вытри.
Я сделал, как сказано и вышел в зал. Рой, сегодня особенно деятельный, уже закатывал рукава:
— Поможешь? Нужно передвинуть эти стойки вот сюда, поближе друг к другу, чтобы поставить еще одну.
— Конечно, — отозвался я, подходя ближе.
Полки на стойках выглядели изрядно загруженными: на них громоздились баночки с сушёными травами и разными порошками, стопки книг и какие-то свёртки.
— Сначала разгрузим, — сказал травник, перекладывая на стол мешочки с травами. — А потом сдвинем их ближе к стене.
— Можем и не разгружать. Я думаю, вдвоем справимся.
— Можем, — кивает Рой. — Но стеклянные банки по большей части стоят больше, чем порошки в них. Не будем ими рисковать.
— И часто покупают порошки в банках?
— Нет. Люди чаще берут порошки, я взвешиваю и пересыпаю в их тару. Просто будь у меня горшки, пришлось бы каждый раз открывать крышки и показывать клиентам, в каком состоянии товар. В банках все видно сразу, можешь посмотреть, что на порошке плесени нет, что все выглядит красиво.
Я переставил очередную банку с сушёными листьями на новую полку и, вытирая руки о штаны, повернулся к Рою:
— Слушай, как так получилось, что Асура тебе стекло разбил, а ты его простил? Сам говоришь, что стекло дорогое. Если на то пошло, у нас в доме всего два окна — одно в моей комнате, другое на кухне. Да и то стекла там мелкие, вставлены квадратами. А у тебя тут — настоящее окно! Большое, цельное. Такое стекло — это статус. Каждый человек на окраинах гордился бы таким окном, берег его и случись что, извелся бы, но достал виновника. А ты говоришь, что знал и простил? Даже в стражу не сообщал?
Рой вздохнул.
— Да не знал я ничего. Это уже потом Асура признался, что виноват, когда мы втроём сидели за столом. А тогда я даже не подозревал. И страже говорил,
— Но ты сказал…
— А что мне было делать? Портить чаепитие выяснением отношений, там же требовать компенсацию? Устроить скандал на весь район? Нет уж, спасибо. Я решил оставить всё как есть, и не прогадал: теперь Асура сам приходит и помогает.
Мы быстро освободили первую стойку, и, взявшись с двух сторон, начали осторожно двигать её к нужному месту. Деревянные ножки скрипели по полу, но мебель двигалась.
— А вообще, как дела у вас с Асурой? — пропыхтел я.
Рой задумался на мгновение.
— Сложно сказать. Парень старается, это видно. Но его отец всё ещё влияет на него, — он нахмурился и покачал головой. — Забитый он, зашуганный. Теперь у него есть две правды. Одна говорит: можно жить с людьми в мире, быть полноценным человеком. А вторая твердит: нужно ставить себя над другими, добиваться уважения не поступками, а силой. Всё, что пугает или выглядит слабым — ненавидеть и атаковать, чтобы и свои, и чужие боялись.
— Как считаете, что он из этого выберет? — спросил я, берясь за следующую стойку.
Мы начали разгружать её так же методично, как и первую. Я аккуратно снимал банки с травами и ставил их на ближайший стол.
— Это зависит только от него, — продолжил Рой, поднимая тяжёлую стопку книг. — Жить спокойно и зарабатывать уважение поступками или выбрать звериную мораль… Надеюсь, он сделает правильный выбор.
Мы вновь взялись за стойку и начали двигать её к стене. На этот раз работа шла быстрее.
— А вообще я не любитель насилия в семье, — сказал травник после паузы. — С этим нужно что-то сделать.
Я кивнул, хотя понимал всю сложность ситуации. Увы, по нашим законам такое «воспитание» считалось личным делом семьи. Даже если стражник забивал кулаками жену и оставлял синяки на сыне, его поступок могли порицать, но серьёзных последствий для него не было бы. Нет законов, запрещающих подобное рукоприкладство. Впрочем, на Руси при Иване Грозном было так же — по Домострою жён разрешалось бить плетью, как и сыновей. Да и в двадцать первом веке находятся приверженцы давних традиций. Правда, плетей нет, обходятся тем, что под руку попалось.
— Законным способом остановить его будет сложно, — заметил я.
Рой вздохнул и потер шею.
— Вряд ли отец Асуры прямо злодей, — сказал он тихо. — Скорее всего, он искренне хочет, чтобы его сын вырос достойным человеком. Просто его методы… В общем, есть такие люди: они думают, что всё решается силой. Если «выбить дурь» не помогает — значит, просто плохо стараешься, и надо бить сильнее.
Я задумался над его словами и вспомнил четверостишье Тилля Линдеманн.
'Я, нет… не злобный