Стать человеком - Часть 1
Шрифт:
– Важно, чтобы страховка не подвела.
– Что?
– Я говорю, когда расслабиться, если не сейчас?
– Значит, не бросать?
– Не бросайте. Вам идет сигарета.
– Откуда вы знаете?
– Шепнул на ухо маленький никотиновый гном.
– А вы шутник!
– Только по нечетным.
– Шутки это хорошо, но тысячу шуток за сигарету!
– она щелкнула пальцами и... растворилась в воздухе. Хотя нет, просто пошла стрелять сигареты.
Я немного побродил по дому. Оценил размах пейзажей в золоченых рамах, белоснежный рояль, быстроглазых официанток, туалет, куда не
Поблуждав ещё немного, я вышел на миниатюрный балкон, с которого открывался пленительный вид на лесной массив. Снег уже почти сошел, весело пробивались к солнцу первые листья, березовые стволы стояли неровной стеной храбрящихся новобранцев. Природа мчалась навстречу весне. Пробуждающей, обещающей, влюбляющей весне. Вечной надежде вечных желаний.
Совсем скоро распустятся цветы, яростно запоют птицы, с новой силой захочется жить, любить, мечтать. А она оглянется на мгновение, лукавым, игривым взором осветит твою непройденную дорогу и бросится дальше, пробуждать, обещать, влюблять. И останется лишь покорится её детской, упрямой воле. И никто не будет думать о том, что осень опять придет слишком рано.
– Красиво, правда?
– Пожалуй.
Я повернул голову и увидел Полину (прекрасную, великолепную, волшебную). Она расслабленно смотрела на верхушки деревьев. В руке её полулежал пустой бокал из-под шампанского.
– Вам нравиться у меня?
– Безбрежно.
– А мне понравился ваш подарок.
– Не может быть.
– Нет, в самом деле. Чем-то зацепило.
– И такое бывает.
– Вы ведь останетесь на ночь?
– Вопрос...
– Оставайтесь. Ночью будет весело, не то, что сейчас. К тому же ночь так скоро.
Я посмотрел на циферблат. Полшестого. В апреле ночь начинается в где-то районе девяти. Действительно не так долго. Когда я поднял глаза, то увидел, что меня вновь оставили в одиночестве. Все-таки очень тактичные люди.
Ещё час я бездумно бродил по просторным этажам пока не наткнулся на Безладова. Владимир находился в состоянии полного душевного умиротворения и вел легкомысленный разговор о кулинарии с добродушного вида парой лет сорока. Мне удалось ненавязчиво пристроиться в его тени и оставаться там вплоть до разрекламированной ночи.
А потом пробило десять часов, и громкий голос Полины прорезал монотонный гул истомившегося в ожидании вечера.
– А теперь все в лес! В лес, господа!
– В лес? Да, по грибы?
– я недоуменно посмотрел на Безладова.
– Боюсь, что нет, - Владимир сокрушенно развел руками.
– В отличие от тебя, у здешних обитателей есть фантазия.
– Наша прелестная хозяйка что-то говорила про ночное веселье.
– Тогда держись. Должно быть жарко.
– Ну, значит скорее в лес! А то, ещё подадут недожаренными.
И шумною толпой, презрев хмельной покой... Владимир, вы со мной? Не отставайте! Как странно и темно, но впрочем, все равно. У вас с собой вино? Давайте!
До леса было минут семь. Полина вела нас как Гермес своих подопечных. Из света во тьму. Из мира во мрак. И
Наконец, мы вошли в лес. Под ногами вместо грязи я не без удовольствия обнаружил доски. Заботлива наша хозяйка, ох, заботлива. К добру ли это? Пускай будет к добру. К бескрайним просторам восхитительного добра. Пускай его раздают в стаканчиках, как мороженное. По двадцать пять рублей за стаканчик.
Бум! Бум! Бум!
Барабаны! Невидимые барабаны прорвали ночной покров, заставили удивляться, озираться и ждать, с трепетом ждать продолжения.
Бум! Бум! Бум!
Уже со всех сторон. Громкие, ритмичные удары. Нестихающий, бешеный, бой. Какой-то языческий, древний мотив. И сразу мерещатся кентавры, оборотни и прочие лесные духи.
Бум! Бум! Бум!
– Тебе страшно, Володя?
– Еще не решил, а тебе?
– Мне стыдно об этом говорить.
Вдруг огненными стелами вспыхнули высокие костры, колдовским светом озаряя приютившую нас рощу. Ярко горели костры, а на их фоне появлялись и начинали плясать женские и полукозлиные фигуры. Дриады и сатиры, насколько я мог судить из общего замысла.
Бум! Бум! Бум!
– Друзья мои!
Я поднял голову. На высоком постаменте стояла Полина. Она смеялась и махала нам руками. Сейчас она была похожа на эльфийскую королеву.
– Сегодня праздник весны! Праздник любви!
– она подняла руку, и барабаны смолкли.
– Я хочу, чтобы каждый из вас забыл про свои тревоги и оставил место только для вина и веселья! Веселитесь! Веселитесь как в последний раз!
– она снова взмахнула рукой.
Бум! Бум! Бум!
– Да, масштабно, - похоже, обещанное веселье оказалось не шуткой.
– Ты танцуешь, Володя?
– Когда пьяный.
– Я тоже. Выпьем?
Бум! Бум! Бум!
Вокруг нас уже начались дикие пляски. Дриады и сатиры стремительно подхватывали ещё не пришедших в себя людей, заставляли их пить из больших плетеных бутылок и двигаться в такт яростным звукам барабана. Нас с Владимиром мгновенно затащили в хоровод, в центре которого извивалась стройная дриада. Она мерцала в свете костров, словно ожившая бронзовая статуя.
Бум! Бум! Бум!
Кружилась голова, перед глазами грохотало пламя. Дриада с оливковыми волосами обливала меня вином и слизывала красные капли с моих щек. Было нереально, было завораживающе. Праздник весны, праздник любви. Ожившая сказка, манящая мистерия. Легкость самой природы. Вино и танцы, мужчины и женщины. Что еще надо человеку для счастья в такую ночь? Да разве нужно что-то иное? Разве оно не испортит, не опошлит эту хрупкую первобытную гармонию?
Бум! Бум! Бум!
Я с трудом вырвался из объятий дриады, вина и барабанов. С трудом отстранился от этой прелестной вакханалии. Все-таки я был уже пьян и очень недоволен охотой. Ну, а здесь мне поохотиться точно не удастся. Сюда не пускают с прицелами и манками. Весна и любовь строго охраняют свои владения.
Сейчас я на обратной стороне. На той, где люди любят друг друга, желают друг друга, хотят быть друг с другом. Я там, где социум чист и безгрешен. Там, где моя ненависть не найдет ни поддержки, ни утешения. Ересь асоциальности сейчас далеко, за лесами, за кострами.