Статьи, рассказы, наброски (сборник)
Шрифт:
– Гм. Это порядочный размер. Супруге вашей диета необходима. Так мы предложим вам э 130, для тучных специально.
– Хорошо, - согласился покладистый Гусев.
– 11 р. 27 коп... Что кроме?
Кроме Гусев купил бритвенное зеркало "жокей-клуб", показывающее с одной стороны человека увеличенным, а с другой стороны уменьшенным. Просил мыла, а предложили русско-швейцарский сыр. Гусев отказался за неимением средств и, подкрепившись у Митрофан Ивановича самогоном, явился к супруге.
– Показывай, что купил,
– спросила Гусева супруга.
– Вишь, Маша, выбор в лавке у них заграничный, ни черта нету, - пояснил Гусев, вскрывая сверток, - говорят, тучная ты э 130...
– Ах они, охальники! (Супруга всплеснула руками.) Что они, мерили меня, что ли? И ты хорош: про жену такие слова!
Она глянула в зеркало и ахнула. Из круглого стекла выглянула великанская физия с обвисшими щеками и волосами толстыми, как нитки.
Супруга повернула зеркало другой стороной и увидала самое себя с головой маленькой, как чернильница.
– Это я такая? э 130?!
– спросила супруга, багровея.
– Тучная ты, Ma...
– пискнул Гусев, присел, но не успел закрыться. Супруга махнула корсетом и съездила его по уху так, что шелк лопнул и китовый ус вонзился ему в глаз.
Через две минуты Гусев, растопырив ноги, сидел у входа в свое жилище и глядел заплывшим глазом в хвост поезду, увозившему кооперативную лавку.
Гусев погрозил ей кулаком.
Встал и направился к Митрофан Ивановичу.
* Михаил Булгаков. Лестница в рай
(С натуры)
Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992.
OCR Гуцев В.Н.
Лестница, ведущая в библиотеку ст.
Москва-Белорусская (1-я Мещанская улица),
совершенно обледенела.
Тьма полная, рабочие падают и
убиваются.
Рабкор
Рабочий Косин упал удачно. С громом приехал со второго этажа в первый, там повернулся на площадке головой вниз и выехал на улицу. Следом за ним приехала шапка, за шапкой - книжка "Война и мир", сочинение Л. Толстого. Книжка выехала горбом, переплет дыбом, и остановилась рядом с Косиным.
– Ну как?
– спросили ожидавшие внизу своей очереди.
– Штаны порвал, - ответил глухо Косин, - хорошие штаны, жена набрала на Сухаревке, - и ощупал великолепный звездный разрыв на бедре.
Затем он поднял произведение Толстого, накрылся шапкой и, прихрамывая, ушел домой.
Вторым рискнул Балчугов.
– Я тебя осилю, я тебя одолею, - бормотал он, прижимая к груди собрание сочинений Гоголя в одном томе, - я, может, на Карпаты в 15-м году лазил, и то ни слова не сказал. Ранен два раза... За спиной мешок, в руках винтовка, на ногах сапоги, а тут с Гоголем, - с Гоголем да не осилить... Я "Азбуку коммунизма" желаю взять, я... чтоб тебя разорвало!.. я (он терялся в кромешной тьме)... чтоб вам с вашей библиотекой ни дна ни покрышки!..
Он сделал попытку ухватиться за невидимые перила, но те мгновенно ускользнули из рук. Затем
– Ох!
– пискнул Балчугов, чувствуя, что нечистая сила отрывает его от обледеневших ступенек и тащит куда-то в бездну.
– Спа...
– начал он и не кончил.
Ледяной горб под ногами коварно спихнул Балчугова куда-то, где его встретил железный болт. Балчугов был неудачник, и болт пришелся ему прямо в зубы.
– ...Сп...
– ахнул Балчугов, падая головой вниз.
– ...те!!.
– кончил он, уже сидя на снегу.
– Ты снегом...
– посоветовали ожидающие, глядя, как Балчугов плюет красивой красной кровью.
– Не шнегом, - ответил Балчугов шепеляво (щеку его раздувало на глазах), - а колом по голове этого шамого библиотекаря и правление клуба тоже... мордой бы... по этой лешниче...
Он пошарил руками по снегу и собрал разлетевшиеся листки "Тараса Бульбы". Затем поднялся, наплевал на снегу красным и ушел домой.
– Обменял книжку, - бубнил он, держась за щеку, - вот так обменял, шатается...
Тьма поглотила его.
– Полезем, что ль, Митя?
– робко спросил ожидающий.
– Газетку охота почитать.
– Ну их к свиньям собачьим, - ответил Митя, - живота решишься, а я женился недавно. У меня жена. Вдова останется. Идем домой!
Тьма съела и их.
* Михаил Булгаков. Игра природы
Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992.
OCR Гуцев В.Н.
А у нас есть железнодорожник с
фамилией Врангель.
Из письма рабкора
Дверь, ведущую в местком станции М., отворил рослый человек с усами, завинченными в штопор. Военная выправка выпирала из человека.
Предместком, сидящий за столом, окинул вошедшего взором и подумал: "Экий бравый..."
– А вам чего, товарищ?
– спросил он.
– В союз желаю записаться, - ответил визитер.
– Тэк-с... А вы где же работаете?
– Да я только что приехал, - пояснил гость, - весовщиком сюды назначили...
– Тэк-с. Ваша как фамилия, товарищ?
Лицо гостя немного потемнело.
– Да, фамилия, конечно...
– заговорил он, - фамилия у меня... Врангель.
Наступило молчание. Предместком уставился на посетителя, о чем-то подумал и вдруг машинально ощупал документы в левом кармане пиджака.
– А имя и, извините, отчество?
– спросил он странным голосом.
Вошедший горько и глубоко вздохнул и вымолвил:
– Да, имя... ну, что имя, ну, Петр Николаевич.
Предместком привстал с кресла, потом сел, потом опять привстал, глянул в окно, с окна на портрет Троцкого, с Троцкого на Врангеля, с Врангеля на дверной ключ, с ключа косо на телефон. Потом вытер пот и спросил сипло:
– А скудова же вы приехали?
Пришелец вздохнул так густо, что у предместкома шевельнулись волосы, и молвил: