Статьи, рассказы, наброски (сборник)
Шрифт:
– И кто такой камер-лакей? В какой камере?!
– Про Вандею расскажите!!
Председатель взвился, начал звонить.
– Не сразу, товарищи, прошу по очереди!
– "Аккредитовать" не понимаю?!
– Ну, что значит аккредитовать?
– растерялся оратор.
– Ну, значит, послать к нам послов...
– Так и говори!!
– раздраженно забасил кто-то на галерее.
– "Интервенцию даешь!!
– отозвались задние ряды.
Какая-то лохматая учительская
– И, кроме того, имейте в виду, товарищ оратор, что такого слова "использовывать" - в русском языке нет! Можно сказать - использовать!
– Здорово!
– отозвался зал.
– Вот так припаял! Шкраб, он умеет!
В зале начался бунт.
– Говори, говори! Пока у меня мозги винтом не завинтило! страдальчески кричал Чуфыркин.
– Ведь это же немыслимое дело!!
Оратор, как затравленный волк, озираясь на председателя, вдруг куда-то провалился. Багровый председатель оглушительно позвонил и выкрикнул:
– Тише! Предлагается перерыв на десять минут. Кто за?
Зал ответил бурным хохотом, и целый лес рук поднялся кверху.
* Михаил Булгаков. Мертвые ходят
Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992.
OCR Гуцев В.Н.
У котельщика 2 уч. сл. тяги Северных
умер младенец. Фельдшер потребовал
принести ребенка к себе, чтобы
констатировать смерть.
Рабкор э 2121
I
Приемный покой. Клиентов принимает фельдшер. Входит котельщик 2-го участка службы тяги. Печален.
– Драсьте, Федор Наумыч, - говорит котельщик траурным голосом.
– А. Драссьте. Скидайте тужурку.
– Слушаю, - отвечает котельщик изумленно и начинает расстегивать пуговицы, - у меня, видите ли...
– После поговорите. Рубашку скидайте.
– Брюки снимать, Федор Наумыч?
– Брюки не надо. На что жалуетесь?
– Дочка у меня померла.
– Гм. Надевайте тужурку. Чем же я могу быть полезен? Царство ей небесное. Воскресить я ее не в состоянии. Медицина еще не дошла.
– Удостоверение требуется. Хоронить надо.
– А... констатировать, стало быть. Что ж, давай ее сюда.
– Помилуйте, Федор Наумыч. Мертвенькая. Лежит. А вы живой.
– Я живой, да один. А вас, мертвых, - бугры. Ежели я за каждым буду бегать, сам ноги протяну. А у меня дело - видишь, порошки кручу. Адье.
– Слушаюсь.
II
Котельщик нес гробик с девочкой. За котельщиком шли две голосящие бабы.
– К попу, милые, несете?
– К фельдшеру, товарищи. Пропустите!
III
У ворот приемного покоя стоял катафалк с гробом. Возле него личность в белом цилиндре и с сизым носом и с фонарем в руках.
– Чтой-то, товарищи?
– Зачем фельдшер? Весовщикова мамаша богу душу отдала.
– Так чего ж ее сюда привезли?
– Констатировать будет.
– А-а... Ишь ты.
IV
– Тебе что?
– Я, изволите ли видеть, Федор Наумыч, помер.
– Когда?
– Завтра к обеду.
– Чудак! Чего ж ты заранее притащился? Завтра б после обеда и привезли тебя.
– Я, видите ли, Федор Наумыч, одинокий. Привозить-то меня некому. Соседи говорят, сходи, говорят, заранее, Пафнутьич, к Федору Наумычу, запишись, а то завтра возиться с тобой некогда. А больше дня ты все равно не протянешь.
– Гм. Ну, ладно. Я тебя завтрашним числом запишу.
– Каким хотите, вам виднее. Лишь бы в страхкассе выдали. Делов-то еще много. К попу надо завернуть, брюки опять же я хочу себе купить, а то в этих брюках помирать неприлично.
– Ну, дуй, дуй! Расторопный ты, старичок.
– Холостой я, главная причина. Обдумать-то меня некому.
– Ну, валяй, валяй. Кланяйся, там, на том свете.
– Передам-с.
* Михаил Булгаков. Стенка на стенку
Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992.
OCR Гуцев В.Н.
В день престольного праздника в селе
Поплевине, в районе станции Ряжск,
происходил традиционный кулачный бой
крестьян. В этом бою принял участие
фельдшер ряжского приемного покоя,
подавший заявление о вступлении в партию.
Рабкор
* ЧАСТЬ I. НА ВЫГОНЕ *
В день престольного праздника преподобного Сергия в некоем селе загремел боевой клич.
– Братцы! Собирайся! Братцы, не выдавай!
Известный всему населению дядя по прозванию Козий Зоб, инициатор и болван, вскричал командным голосом:
– Стой, братцы! Не все собрамши. Некоторые у обедни.
– Правильно!
– согласилось боевое население.
В церкви торопливо звякали колокола, и отец настоятель на скорую руку бормотал слова отпуска. Засим как вздох донесся заключительный аккорд хора, и мужское население хлынуло на выгон.
– Ура, ура!..
Голова дяди Зоба мелькала в каше, и донеслись его слова:
– Стой! Отставить...
Стихло.
И Зоб произнес вступительное слово:
– Медных пятаков чеканки 1924 года в кулаки не зажимать. Под вздох не бить дорогих противников, чтобы не уничтожить население. Лежачего ногами не топтать: он не просо! С богом!
– Урра!
– разнесся богатырский клич.
И тотчас мужское население разломилось на две шеренги. Они разошлись в разные стороны и с криком "ура" двинулись друг на друга.