Status in statu (Государство в государстве)

Гришанов Федор Валерьевич

Но в «Стационаре», как и по всей зоне, постепенно создавалась нервозная обстановка нестабильности, недоверия и всеобщей подозрительности. Обо всём этом Ваня и Толя рассуждали наедине, когда их никто не слышал.

– Чего ждать, брат?

– Козлятник будет! Я тебе говорю, – твердил хорошо разбирающийся в обстановке постоянный клиент дурдома. – всё к этому идёт.

– Но будем надеяться, Толя, что нас это минует, и всё будет по-людски.

Кстати, все порядочные мужики – и Толя в их числе – понимали, что всех сгубила именно наркота: какими отличными парнями были

«блатные», а превратились… в чёрт знает что!

Частенько к их разговорам присоединился Татарин, сидевший на «конторе». Он постоянно смотрел в окно и следил за передвижением сотрудников. Если кто-нибудь из них направлялся в сторону «Стационара», Татарин орал на весь коридор: «Контора!». Оба этажа и все палаты, услышав, что идут легавые, прятали телефоны, принимали горизонтальное, соответствующее их диагнозам, положение и притворялись спящими.

Каждую ночь они втроём обсуждали главную проблему: Чем всё это закончится?

Татарин был конкретным и прямолинейным радикалом.

– Надо всех бить, всё ломать! И не надо базаров разводить! Ещё чуть-чуть и лагерь уйдёт из нашего внимания.

Ваня по своему опыту уже знал, что всё равно уйдёт. Тем, кто наверху принял решение, насрать на то, что думают какие-то зеки, и наплевать на то, хотят ли они сами этого. Всё равно сломают.

– Не колоться и бухать надо, а с трепетом и осторожностью держать то, что есть. И не строить из себя лордов-милордов, и при этом вгонять в себя что попало.

Ну, а Толя задумывался и вздыхал в предвкушении очередной развлекательной экскурсии.

– А я, ребята, завтра поеду на дурдом на две недели. А в общаке даже чаю и курева не стало. С чем ехать?

– И мне, – поддерживал злободневную тему Татарин, – всё меньше уделяют на «контору» сигарет и чаю. Если дело так и дальше пойдёт… пошли они все! Пусть сами сидят! А я уйду просто болеть и валяться на койке.

– Ты, давай, крепись, – подбадривал его Ваня, – всё может быть, ещё и наладится. Выживем как-нибудь.

Как и предполагал наш проницательный герой, Бешеный оказался конченой сукой и работал на Баху. Его завербовали ещё на 2-ке, но скрывали и держали в резерве до поры до времени. И вот пробил его «звёздный» час. Каждое утро он у Бахи на докладе, сообщает обо всём, что творится в «Стационаре»: где у кого спрятаны телефоны; кто бегает на перекиды; о чём говорят и что думают уцелевшие блатные… Вскоре все уже знали, что он за птица. Но теперь уже эта «птица» с одобрения самого Бахи, начала собирать «гуманитарную помощь» на ремонт Стационара. Бешеный уже не скрывался, а даже откровенно бахвалился своими связями с администрацией. Поэтому Ваня и перестал с ним общаться на какие-либо темы.

Но Бешеный начал мутить воду и против Вани. Ему везде нужны «свои» люди, он должен знать, что происходит ночью в стационаре, ведь он собирает информацию для самого Бахи.

Но к Ивану подкопаться не так-то просто. Он не курит, не бухает, не колется, свою работу сторожа выполняет добросовестно, в конфликты ни с кем, в том числе и с администрацией, не вступает. Он работает уже год и не имеет ни одного нарекания. Он нигде не выпячивает себя,

прост и скромен в обращении со всеми. Да, он читает философскую литературу и занимается спортом, но связей, порочащих его, не имеет, зато у него есть влиятельные друзья-покровители. Ваня довольствуется своим и держится за него, никому не причиняет зла и, главное, умеет молчать.

Когда Ваня случайно узнал от ОБешников, что Бешеный мутит под него, он не стал ждать, когда эта сука съест его с помощью Бахи, а сразу пошёл к нему расставить все точки над «и».

– Ну, и что ты, Дима, – так звали Бешеного, – мутишь? – не стал Ваня выжидать и напрямую спросил его.

– Ты, Ваня, слишком независим, и сам по себе. Со всеми у тебя хорошо, а это настораживает. Я, – продолжал Бешеный, – был на 3-м тубе и знал Геру, а он, как я слышал, – твой друг.

– Да, Гера – мой друг.

– А к нему я отношусь с большим уважением.

Ваня не стерпел и кое-что высказал новоиспечённому старшине Стационара.

– Откуда у сотрудничающих с Администрацией может быть уважение к людям? А впрочем, сам чёрт не разберёт, на что люди способны. Наверное, на всё.

– Ладно, – примирительно закончил беседу Бешеный, – Жмём руки. Работай, а дальше видно будет. – успокоил он Ваню.

На этом они и разошлись. Ясно одно – они разные и никогда не поймут друг друга. Ваня никогда не верил людям, для которых главное – своя жопа, а до других им дела нет.

Ваня стал ещё более бдительным в такое нестабильное время. И откуда только эти суки начали расти как грибы после дождя? А от сук можно ожидать чего угодно. Легавые знают, как на них давить, и те всегда делают то, что надо операм. И такого человека уже не исправишь, он и на воле останется сукой.

Но зеки – люди подневольные, приходится жить рядом и с таким человеческим отребьем. И надо не просто жить, а как-то побыстрее из этого дебильника освободиться. Но приходится при этом молчать, как и многим другим. Все хотят выжить… А зачем, если жизнь не стоит ничего?

Прошло уже два месяца как увезли ребят, а они всё ещё не вернулись. Уже и в ШИЗО ремонт подходит к концу, а про них всё ещё ничего не известно. Вся зона ждёт: что будет дальше?

А вот Администрация ни в чём не сомневалась и только набирала обороты. Гайки закручивались всё туже. Сотрудники, которых раньше никто и не замечал, возгордились и стали требовать к себе почтительного уважения. Те, кто приезжал из командировок с 7-ки, знали, что там творится и ходили с высоко поднятыми головами, презрительно, как на каких-то червей, посматривая на скользящих мимо них робкими тенями зеков.

А раньше многие из сотрудников даже и опохмелялись вместе с зеками, придя на работу с глубокого бодуна, ночью приходили в столовую отоспаться на столах… Но сейчас их словно подменили. Начальство приказало им вести войну с зеками, и они заработали как застоявшиеся в стойлах боевые кони: совершали ежедневные набеги на зону в поисках запрета и компромата; сидели в стационаре и следили за перекидами, вылавливали мелких и злостных нарушителей, одним словом, спокойно лечиться зекам они не давали.