Ставка на бандитов
Шрифт:
Стародубцев вежливо откланялся и выехал на Кольцевую. Немного погодя он бросил машину, прихватив из нее все самое ценное, позвонил Заике и сообщил неприятную новость, пообещав в ближайшее время добраться до дома отдыха на Клязьминском водохранилище, где они договорились встретиться.
Узнав от ошеломленного Ступнина события последнего часа, Монах сказал:
— Надеюсь, ни у кого не возникает вопросов, чьих это рук дело?
Присутствующие тактично промолчали. Затем Дюк пообещал Заике:
— Саша,
После этого все разъехались по своим делам.
Сидя в «мерседесе», Фомин сказал, обращаясь к Буру:
— Сегодня же разошлешь мои малявы по ивээсам и капэзэ, всем «смотрящим». Если эта паскуда там появится, — пахан имел в виду Бугра, — пусть его лучше опустят, суку. Даже можно, чтобы он от безнадеги повесился или случайно напоролся на перо.
— Понял, — коротко ответил Бур.
ГЛАВА 7
В оперативной части Кунцевского РОВД второй час допрашивали Бугринова.
— Сознавайся, — допытывался молоденький следователь, — за что тебя хотели убить, как ты утверждаешь?
— Не знаю, — упрямо уходил от ответа Бугор.
— Так не бывает, — возразил допрашивавший. — Если не хочешь говорить, мы бросим тебя в камеру с этими быками и заткнем уши ватой. А все издержки спишем на острые углы и цементный пол. Эти рожи мы отпустим, а тебя отправим либо в реанимацию, либо прямиком на погост.
Такая перспектива Алика не прельщала. Он упорно пытался сопоставить все «за» и «против», проклиная себя, что обратился за помощью к ментам. Поняв бессмысленность дальнейшего запирательства, он решил все откровенно рассказать, опуская некоторые подробности.
Вот что он поведал в общих чертах:
— Я избил в подъезде дома на Кутузовском проспекте Гладышева Игоря Ивановича, руководствуясь мотивами личной мести. После этого меня схватили люди его так называемой «крыши», решившие со мной посчитаться. Руководит всей бригадой Заика, его настоящей фамилии я не знаю, но зовут его Александр Владимирович и живет он на улице Тверской, недалеко от гостиницы «Минск». Задержанные вами личности являются личной охраной преступного авторитета.
Выслушав его рассказ, следователь уныло протянул:
— Да, друг ситный, влип ты здорово. Кроме твоего заявления, у нас на них ничего нет. Информацию на Заику мы отправим в РУОП, а тобой займемся серьезно. На тебя заведено уголовное дело по факту нанесения тяжких телесных повреждений гражданину Гладышеву Игорю Ивановичу. Максимум, что я могу для тебя сделать, — это оформить явку с повинной и поскорее направить в «Матросскую тишину» или в Бутырку. Как говорится, раньше сядешь — раньше выйдешь.
— Но я же даю вам ценную информацию, — искренне изумился Бугринов, — а вы
— Какую информацию, — устало вздохнул следователь, — все это и без тебя известно. И мы ведь не просто тебя в тюрьму сажаем, а укрываем от людей Заики. Посидишь маленько, а там, смотришь, тобой и заинтересуются люди из отдела по борьбе с оргпреступностью. Может, сразу и выйдешь. На этом все. Подпиши свои показания вот здесь, здесь и здесь, — следователь указал Бугру, где тому следует расписаться, и повернулся к вошедшему конвою, — можете забирать.
Спустя немногим более часа в одну из камер Бутырской тюрьмы ввели оправившегося после первого шока Алика. Его взору открылось до отказа набитое людьми помещение. На натянутых на уровне третьего яруса нар веревках сушилось белье. Почти сотня пар глаз уставилась на вошедшего.
Бугринов замер в нерешительности. Он много слышал о заключенных, но представить себя среди этого сброда не мог.
От сидящей у зарешеченного окна группы отделилась щуплая фигура невысокого паренька с хищным выражением на лице. Подойдя к вновь прибывшему, тот спросил:
— Первоход?
Бугор утвердительно кивнул.
— Понятно, — сквозь зубы процедил щуплый, — значит, без прописки пока.
— Почему, — возразил Алик, — у меня есть московская прописка.
Уголовники залились веселым смехом.
— Ну, пойдем к братве, — коротышка слегка подтолкнул Бугринова в спину, — расскажешь, что и как.
Бугра усадили за стол, где уже восседали человек десять таких же арестантов. Пожилой мужчина лет за пятьдесят с желтушного цвета кожей, впалыми щеками и смешно торчащими ушами обратился к Алику.
— Ну рассказывай, — вкрадчивым голосом предложил старик, — за что попал? Как звать-ве-личать?
Бугор невольно поежился под тяжелым взглядом собеседника и, не поднимая глаз, подробно изложил про избиение Гладышева, не забыв при этом представиться.
Внимательно выслушав говорящего, лопоухий старик задал неожиданный вопрос:
— А что ж ты, Алик, глазки-то отвел? Или косячки за тобой водятся?
— А что это такое? — Бугринов недоуменно уставился на старика.
— В попку не балуешься? На мусоров не работаешь? Подельников не сдавал?
При вопросе о мусорах Бугра прошиб холодный пот.
Он не предполагал, что участь его была решена сразу же, как только он назвал свою фамилию. Все остальное являлось лишь веселым представлением, слегка разнообразившим жизнь заключенных. Воровская почта работала исправно. Бугринов не успел еще переступить порог камеры, а о нем уже имелась персональная малявка от смотрящего тюрьмы с подробными инструкциями по поводу его дальнейшей судьбы.
— Нет, — Алик попытался ответить как можно убедительнее.