Ставка на бандитов
Шрифт:
— Так говоришь, на сто восьмую тянешь, — как бы не в тему сказал старик.
— Не знаю, — откровенно сознался Бугринов.
— А сдается мне, Алик, ты перед вором в законе слово «пацан» опомоил. Или ты хотел вора набарать? Только я тебе скажу, пустая затея — очко разорвешь.
Сидящие за столом после этих слов громко зашумели. Потом щуплый, встречавший Бугра у дверей камеры, обратился к старику:
— Крапленый, хата не потерпит, чтобы какой-то паучина хаил честное имя вора, — на этих словах он огляделся по сторонам,
— В петушатник козла, — выкрикнули несколько голосов почти одновременно.
В то же время чьи-то сильные руки крепко сжали пытавшегося вырваться Алика стальными объятиями. Куском мокрой простыни ему прочно связали ноги у щиколоток и запястья за спиной. Руки едва не выскакивали из плечевых суставов, вздернутые точно на дыбе. По лицу Бугра кто-то колотил огромным кулаком с методичностью маятника. Брюки вместе с нижним бельем, разорванные в клочья, валялись на полу. Прежде чем потерять сознание, он почувствовал нестерпимую боль в анусе.
Первой фразой, услышанной Бугриновым, когда он пришел в себя на полу у вонючей параши, стало произнесенное гундосым голосом предложение:
— Оклемалась, Аллочка? Привет сестричка, меня зовут Танечка, будем спать под одной шконкой.
Алика вырвало густой белой массой.
В заранее обусловленном доме отдыха на Клязьминском водохранилище Вадим встретил Заику.
Пройдя в снятый номер, обставленный в духе посткоммунизма, они расположились в видавших виды креслах с проваленными сиденьями.
Ступнин нервно раскурил сигарету, время от времени косясь в распахнутое окно. Перехватив его взгляд, Стародубцев успокаивающе произнес:
— Да не волнуйся ты, Саша, никто меня не видел, кроме сержанта.
— Какого сержанта? — встрепенулся Заика.
— Это я так, — улыбнулся Вадим, — шучу.
— Ну и время ты выбрал для шуток, — рассердился Ступнин, затягиваясь в очередной раз.
Стародубцев поднялся с неудобного кресла, прошелся по комнате и остановился у окна, залюбовавшись открывшимся видом.
Из задумчивости его вывел высокий, почти истерический голос Заики:
— …ты меня совсем не слушал? Я спрашиваю, что нам дальше делать?
— С кем? — переспросил Вадим.
— Да хотя бы с этим Монахом. По-моему, он стал влезать не в свои дела. Знаю я эту урлу — дай им палец, они руку по локоть откусят, — вещал Ступнин.
— Что ты предлагаешь?
— Надо его кончать, — вынес вердикт Заика, — займись этим.
— Нет, — за долгие годы совместной деятельности Вадим впервые возразил шефу.
— Что значит — нет? — искренне удивился Заика, уставившись на собеседника.
— А то и значит, что нет, — повторил Стародубцев. — Монаха нам упрекнуть не в чем. Он прав. Это наши мудаки обосрались перед ним, а мне лично он симпатичен.
— Значит,
— Слушай, Саша, — спокойно проговорил Вадим, — не уподобляйся истеричной бабе. Я ведь тебе не жена, чтобы ты мог мне концерты закатывать. Если бы ты мне не подходил как деловой партнер, — он сделал ударение на последних двух словах, — мы давно разошлись бы как в море корабли.
— Ладно, — миролюбиво заключил Заика, — замяли.
— Лучше подумай, как пацанов из ментовки вытаскивать, — задумчиво произнес Стародубцев.
— Дюк обещал помочь, — уверенно ответил Ступнин.
— Насколько я знаю Дюка, он за спасибо ничего не делает. Сколько он запросил?
— У нас с ним свой расчет, — ответил Заика и тут же сообразил, что сболтнул лишнего.
— Какой? — не понял Стародубцев, вопросительно уставившись на шефа.
— Да так, — замялся тот, не зная, как вывернуться.
— Не хочешь — не говори, — пришел ему на помощь Вадим, — ты передо мной не отчитываешься.
Заика, обрадовавшись, что ему не пришлось ничего выдумывать, мысленно еще раз похвалил себя за удачный выбор помощника, не пытавшегося захватить власть и довольствующегося тем, что ему дают. Окажись он на месте Вадима, непременно воспользовался бы любым стечением обстоятельств, позволившим ему, Заике, прибрать все к своим рукам.
Собираясь уезжать, он спросил у помощника:
— Тебе что-нибудь надо?
— Нет, спасибо, — поблагодарил Стародубцев. — Я брату позвонил, он знает это место и обещал скоро быть.
— А-а, — понимающе протянул Ступнин, — тогда пока.
— Пока, — отозвался Вадим, глядя, как за ушедшим закрылась дверь.
И действительно, примерно через тридцать минут во двор дома отдыха въехала желтая авто-машина такси. Из нее вышел Сергей Стародубцев и распахнул заднюю дверцу перед миниатюрной брюнеткой.
Кому больше обрадовался Вадим: своему выросшему за эти годы брату, превратившемуся из мальчика с комплексами в стройного юношу с широкими плечами и самоуверенной походкой, или же этой невысокого роста девушке с ужимками школьницы и умом умудренной опытом женщины, Вадим не знал. Иногда ему казалось, что Алена так же прочно входит в его жизнь, как и Сергей.
Прислонившись к дверному косяку своего временного жилища, он с широкой улыбкой встречал гостей.
Младший Стародубцев сдержанно поприветствовал брата, не задавая вопросов, по-деловому распаковывал вещи из привезенной спортивной сумки.
Алена же, напевая какую-то модную мелодию, суетилась около старого гостиничного стола, расставляя на нем захваченную с собой закуску.
Наблюдая эту сцену, Вадим впервые за долгие годы почувствовал себя счастливым.
Покинув дом отдыха, Заика по телефону связался с человеком, которого никак не называл. Ни имени, ни фамилии, ни даже прозвища — просто «ты».