Стая

Сергеева Оксана Николаевна

Юлька прям подпитывалась этими ощущениями, наполнялась уверенностью, своей над ним властью. Такое приятное им владение, чувственное, эротическое. А Денис совсем не против. Кажется, его терпение и самоконтроль трещали по швам. Как хорошо… Как хорошо и приятно превратиться в такую просящую и безвольную, только от него зависящую. А потом этим же и сломить его.

Остановился только на время. Ее колени чуть выше и бедра чуть шире. Тогда двинулся глубоко в нее, как только мог. Она ахнула и сжалась. Надеялся, что

не от боли. Похоже, что нет. Чувствовал, как она дрожит. Той самой дрожью удовольствия. Ее нельзя ни с чем спутать. Это невозможно сыграть. Снова глубокий толчок. Сам не пределе.

Отпустил себя. Отпустил… Раз просит. Значит, выдержит…

Ее рваное дыхание и ногти в кожу. Жаркие губы на бешено бьющейся жилке. Вспышка боли, тут же смешавшаяся с дрожью удовольствия. Перетерпела, а потом лучше. Гораздо. Волшебно. Ощущение насыщенности, полноты. Именно так, как хотелось. Так, как он двигался именно сейчас. Резко, до самого предела. А когда ощутила внутри сладостные спазмы, замерла, переживая чувственное наслаждение. Кажется, каждый нерв натянулся. А потом по телу теплая волна и облегчение.

Это было то самое. Чего так хотела и ждала. Точно. Потому что тело тут же расслабилось, но еще дрожало. Так странно ощущать себя расслабленной и дрожащей одновременно. На лице непроизвольно возникла улыбка. Захотелось улыбнуться. Потому что безумно приятно и спокойно стало. Только в ушах еще шум. И теле жуткая слабость.

— Я все… наверное, — посчитала нужным сообщить Денису.

— Не наверное, а точно. Я же чувствую, — поцеловал в губы.

Тоже замер ненадолго, позволяя ей немного прийти в себя, пережить этот чувственный шок. Иначе будет неприятно. Подождал, пока она станет ватная, мягкая, чтобы продолжить и получить удовольствие самому.

ГЛАВА 41

— Доброе утро, — поздоровался Денис со старушкой в соломенной шляпке, сидевшей на реечной скамейке во дворе. — Я тарелочку вам потом…

— Ой, что ты! — перебила она его, всплеснув руками. — Когда сможешь…

И думать забыл про тарелку из-под пирога, только сейчас вспомнил, когда увидел соседку на улице.

— Марковна на посту, — усмехнулась Юля, забираясь в машину.

Утро ранее. Зевота свела челюсти, Юлька прикрыла рот кулачком. Прищурилась. Солнце уже вовсю палило. Ночная свежесть спорила с жаркими лучами, подергивая кожу мурашками.

— Конечно. Вдруг что интересное пропустит, а ей никак нельзя, — поддержал Денис.

Глядя на него, серьезного и сосредоточенного, на дорогу только смотрящего, Юлька улыбнулась. Потом рассмеялась. Озорно и свободно.

Перехватил ее взгляд — глаза довольно блестят, губы поджимаются таинственно. Задумала что-то. Любил ее такую. И такую давно не видел. Спросил глазами, чуть вздернув подбородок. А Юля головой в ответ покачала. Позже попросила его настойчиво:

—

Ты домой не заходи. Подвези меня и все.

— Почему? Только не отвечай «потому что».

На самом деле так и собиралась сказать, а теперь пришлось слова подбирать.

— Хм-м… наверное, разговор меня ждет… щепетильный. Не хочу, чтобы ты присутствовал. Когда ты попросил меня не вмешиваться, я послушала. Почти… Теперь я прошу не вмешиваться тебя.

— Хорошо, — согласился на удивление быстро.

Непохоже на него. И не верится даже.

Переспросила удивленно:

— Да?

— Да. А своей версией ты поделиться не хочешь? Как-то же ты собираешься объясняться перед родителями?

— Нет у меня никакой версии, — отрезала упрямо. — Никак я не собираюсь объясняться.

Притихли оба. Как-то не сговариваясь замолчали. Не напряженно, задумчиво. Спокойно.

Два дня, как один час, пролетели. Расставаться не хотелось, но реальность лязгала челюстями. Так страшно, что снова укусит…

— Слушай, Красота, я все думаю, как ты умудрилась все экзамены на «пятерки» сдать?

— Сомневаешься во мне?

— При других бы обстоятельствах нет, но сейчас нестабильность психических процессов налицо.

Юлька усмехнулась: вот завернул. Но прав же.

— Верно говоришь, умудрилась. Повезло мне просто. Вытянула то, что учила. А выучила я мало. Ничего в голову не лезло. Это для родителей я супер-отличница. Но я же не вундеркинд.

— Слава Богу, аж от сердца отлегло, — прозвучало театрально.

— Почему? — засмеялась.

— Потому что было бы ненормально, если б ты в таком неуравновешенном состоянии еще и билеты все вызубрила. Маньячка.

— Не-е, не маньячка. С мозгами у меня все в порядке, они иногда сворачиваются.

— Главное, чтобы на место вставали.

— Очень жизнеутверждающе.

— Конечно, я же оптимист.

На это Юля рассмеялась.

— А ты на самом деле кто?

— В свете последних событий задумался.

— Оптимист или пессимист?..

— Оптимист или мазохист.

— Шутник.

— Ни капли.

Как только подъехали к дому, Юлька, быстро чмокнув Дениса в губы, моментом выскочила из машины. Боялась как будто, что Шаурин передумает и пойдет проводить ее до самых дверей.

Почему-то сердце у нее билось гулко. И в пальцах начала зарождаться неприятная дрожь. Нервы натянулись, что тут скрывать. Не каждый раз она вот так на два дня из дома пропадала. Вообще не пропадала.

И все же не стала прятаться в комнате, а прошла на кухню. Точно знала, что отец еще дома, потому что его машина стояла в гараже.

Прошлась по кухне и остановилась посреди комнаты. Застыла чуть нетерпеливо, словно забежала на минутку и вот-вот снова выскочит в двери.

Опасную паузу заполнила мама: