Стажер магического сыска

Гладкая Юлия Борисовна

— А должны быть на пути в библиотеку, у нас неопрошенный свидетель со вчерашнего дня.

— Понял-принял, отправляюсь немедленно. — Глеб резко развернулся и тут же скривился. В рёбрах резанула боль, да так, что дышать стало тяжко. Инстинктивно он прижал руку к боку, и это не укрылось от глаз Анны.

— Что с вами?

— Всё хорошо, — соврал Глеб, — не обращайте внимания.

— Как скажете, — согласилась Анна. — Но если каждый вечер перестаёт быть томным, то стоит подумать, что вы делаете не так.

— Обязательно, — пообещал Глеб и покинул скучный кабинет.

На

миг задумавшись он направился не к выходу, а в сторону холодной и уже через пару минут стучал в дверь морга. Увы, Казимира Иннокентьевича на месте не оказалось. Впрочем, Глеб и не знал, может ли тот помочь с целительной магией, но попробовать стоило.

Теперь же его ничто не задерживало в участке и он, стараясь не обращать внимания на боль, поспешил покинуть его для выполнения задания.

Погода выдалась неприятная. С самого утра накрапывал дождик и Глеб порадовался, что надел пальто. Конечно, неплохо было бы ещё разжиться зонтом, но его он в свой квартирке не нашёл и сделал вывод, что у мужчин это был не самый популярный аксессуар.

Шлепая по лужам, он шмыгал носом и прикидывал с чего начать. Сутки ещё не истекли, а значит с женщиной, обнаружившей труп библиотекаря, поговорить не удастся. Ну, или получится, но чуть позже. Хорошо бы встретить там Елизавету, тогда можно будет задать ей вопросы про вчерашний день и разрешение грубияна отца не понадобится.

Другое дело если её не будет, чем заняться сыщику? Ответ пришёл сам собой: осмотром места происшествия. Местные полицейские вовсю пользовались магией. Но использовали ли они приёмы обычного сыска? Поиск улик, осмотр места происшествия? Ясно, что сбором ДНК и даже отпечатков пальцев тут не пользуются, их заменяют ауры и чтение следов, но в целом можно было попробовать применить те навыки, которые он знал по сериалам своего мира. Воспряв духом, Глеб решил, что именно этим и займётся.

Когда он добрался до библиотеки, то изрядно промок и замёрз. Войдя в холл Глеб снял цилиндр и стряхнув с него капли огляделся, куда бы повесить пальто, ведь наверняка нельзя заходить в хранилище в мокрой одежде.

— Мы сегодня закрыты. — К нему шла пожилая барышня в сером платье с кружевным воротом и чёрной повязкой на руке чуть выше локтя. — Приходите завтра.

— Я из полиции. Прислан что бы опросить свидетеля и ещё раз осмотреть место происшествия, — ответил Глеб и добавил: — Вы кем тут работаете?

Женщина как-то сморщилась и Глеб вдруг понял, что она вот-вот расплачется. И точно, женщина достала спрятанный в рукаве белый батистовый платок и приложила его уголком сначала к одному, затем к другому глазу. После чего, видимо взяв себя в руки, посмотрела на Глеба:

— Пройдёмте со мной, господин сыщик, я вам всё расскажу.

Воодушевленный тем, что сразу же встретился со свидетельницей, Глеб направился за ней в глубь библиотеки. Уже знакомые коридоры вывели к вчерашней двери, за которой скрывался кабинет директора.

— Проходите, чаю будете? — спросила женщина. — Меня Аглая Петровна зовут, а к вам как обращаться?

— Глеб, Глеб Яковлевич, — поспешно представился Глеб. — От чая не откажусь, уж больно погода неприятная.

— Тогда обождите чутка и всё будет, — заверила

его Аглая Петровна и вышла из кабинета.

Глеб тем временем пристроил пальто на вешалку, на соседнем крюке оставил цилиндр и осторожно, чтобы не бередить ушибы, сел на тонконогий венский стул, в ожидании возвращения свидетеля.

Аглая Петровна вернулась не одна, следом за ней с подносом шел мужичок в рубахе, подпоясанной ремнём. В руках он держал поднос, на котором жались друг к дружке две чашки горячего чая, блюдце с сушками, колотый сахар на подставке с щипцами, и розетка с вареньем.

— Как говорится, чем богаты, — улыбнулась Аглая Петровна. — Давай, Тишка, расставляй да поди прочь. Тебе ещё в хранилище убраться надо.

Мужичок засуетился, исполняя указание, но Глеб остановил его.

— Давайте-ка я сначала там всё осмотрю ещё раз, а уже потом займётесь наведением порядка.

— Так вчера ж всё оглядели? — удивилась директор.

— И всё же позвольте мне выполнить мою работу, а то начальница будет недовольна.

— Как скажете, — вздохнула Аглая Петровна. — Да вы угощайтесь, сушки вот. Да варенье из вишни, а если надо, так Тишка и чего покрепче принесёт.

— Премного благодарен, но я на службе, — улыбнулся Глеб, выхватывая сушку с блюдца и макая её в варенье.

Аглая Петровна меж тем кушать не торопилась. Сложив руки на коленях, она наблюдала за Глебом, точно заботливая бабушка за внуком.

— А ведь Иван Федорович был человеком чистой души. Всю жизнь книгам отдал, по молодости в профессорах ходил, в горной академии студиозусов обучал, а как вошёл в возраст, так сюда прибыл и всех посетителей в лицо знал. Помнил, какой у книги угол замял, а какой чернила на страницу капнул. Таких больше не пускал, или пускал, но только спустя определённый срок.

— То есть недоброжелатели у него были? — уточнил Глеб, отхлёбывая чай.

— Да какие там недоброжелатели. Так, растяпы обычные. Придут, пожалобятся, Иван Фёдорович и сжалится над ними. Ещё поможет найти в книге то, что им надобно, а иногда и целую лекцию проводил про минералы и способы их добычи. Он же в этом дока был. Помню, он говорит, а все слушают. И тишина такая — муха не пролетит. — Аглая Петровна вновь взялась за платок и Глеб тактично отвёл взгляд.

— А про вчерашний день что скажете? — спросил он. — Был тут кто из посетителей? Может вы что-то видели или вот Тишка ваш?

— Тишку я вчера спозаранку отослала по адресам. Имеются у нас читатели, кои сами не ходят, так книги мы им доставляем. А после забираем. Иван Фёдорович с вечера задержался. Он Елизавету Михайловну всё ждал, книгу для неё отложил из закрытой секции. А я вот утром пришла, да и осталась в этом кабинете, с бумагами возилась. А часов в девять утра задумалась, отчего же Иван Фёдорович до сих пор не появился? Вдруг приболел, все же года берут своё? Вышла в общий зал — тишина. Ну понятно, шуметь у нас не принято. Но тут какая-то другая тишина, беспокойная. Я меж рядов пошла, а там он, — женщина всхлипнула. — Я ведь и не сразу поняла, что это Иван Фёдорович. Только по одежде и признала. Кто мог такое совершить, вот вы скажите? Кому столь милый человек помешал на этом свете?