Стефан в гостях у ведьмы

Луковская Татьяна

— Стешенька? — осторожно взяла его за локоть Паулина.

— Королевич выслушал мои благоразумные доводы, и ради спокойствия матушки, — Ковальский сделал эффектную паузу, — согласился.

Паулина растроганно бросилась обнимать сына.

— Я это делаю только ради тебя, — насуплено буркнул королевич.

— Конечно, сыночку, конечно. А хочешь, мы тебе твою Каролинку в Пшоничи выпишем? — щедро предложила Паулина, хотя, как и Богумил, считала эту пампушку не парой для сына.

— Не надо, — снова отвел взгляд Стефан.

— Ты зря переживаешь, никакой подлости здесь нет, только благоразумие, —

поспешила заверить королева, но натолкнулась на недовольный взгляд Ковальского, мол, не переборщи, уж я и так сделал все, что мог.

Мужчины отошли к стене, пропуская королеву вперед. Заговорщики отправились в тронную залу. Стефан шел, по-стариковски шаркая ногами, и глядя на прямую как струна спину матери.

— Она сейчас успокоится и будет считать меня трусом, — буркнул он старику.

— Лучше трусом, чем покойником, — категорично заявил Яромир Ковальский.

— Глупый план, ничего не выйдет, — тяжело вздохнул Стефан, чувствуя новый приступ головной боли.

— Ты в своих витаниях, — пан Ковальский изобразил пальцами порхающего мотылька, — мой милый крестник, видно не приметил, что отношения у короля с королевой, прямо скажем, дали трещину. Твой отец крайне ревнив, а королева чудо как хороша. Да и спят они давно в разных покоях. Ты чувствуешь, куда я клоню?

— Догадываюсь, — огрызнулся королевич.

— Если ты уедешь, она ему не простит.

— Все так плохо? — удивленно поднял глаза Стефан.

— Когда я тебе врал?

Король Богумил радостно потирал ладони — все складывалось как нельзя лучше: Паулина смиренно стояла, не возражая, и не перебивая, как и положено послушной жене; Стефан, после того как вся челядь вчера видела его словно козла, ползающего на четвереньках, стыдливо опускал голову и со всем соглашался; Ковальский охотно поддакивал, добавляя весомости словам государя. Богумил чувствовал сладкий вкус победы, слаще чем на поле битвы. Сломить сопротивление врага — это одно, а вот заставить строптивых домочадцев следовать монаршей воле — это задача посложнее, и тем приятнее видеть кроткий взгляд королевы.

— Если мать переживает, то я могу отправить с тобой часть войск личной охраны, — совсем уж расщедрился Богумил, — проверенные парни, любому бока обломают.

— Не надо! — неожиданно резко очнулась Паулина, и тут же поймала на себе недоуменные взгляды.

Она раздосадовано прикусила губу, но все же сумела взять себя в руки:

— Не надо его баловать, — с достоинством повторила Паулина, — наш сын справится и сам. Хватит и войск Ковальского.

— С чего бы это вдруг? — подозрительно прищурился Богумил, и Паулина заметила, как за спиной короля в отчаянье хлопает себя по затылку пан Ковальский.

— Я справлюсь сам, — хмуро произнес Стефан, приходя на помощь матери.

— Конечно, справится, — ухватился за слова крестника и пан Яромир, — вернулись доброхоты, мятежный Вепрь сидит на болотах, шляхта притихла, в Яворонке спокойно. Чего ж так много войск тащить, когда на юге все возможно в ближайшие дни?

— Да-да, Рыгор уже там, — пробормотал Богумил, сразу отвлекаясь на войну с альтами, — нужен перевес сил. Юрась пока останется при мне, кинем туда, где будет жарче.

Разговор был

завершен, через два дня Стефану следовало выехать к войскам. Отец погрузился в обсуждение со стариком Ковальским каких-то планов южной войны. Паулина, незаметно подмигнув сыну, откланялась. После неуместного замечания ей хотелось скорее скрыться, чтобы не взболтнуть еще чего лишнего. Стефан потоптался у стола с картами, делая вид, что ему тоже интересно, но похмелье просто рвало голову и вникнуть в разговор двух седых волков глупому щенку не удавалось. Буркнув неразборчивое: «Отец, я, пожалуй, не буду мешать», он задом начал медленно отступать к двери и… снова напоролся на Юрася. «Следит он за мной, что ли?» — беспокойно обернулся на брата Стефан.

— Как там птички? — слегка подтолкнул его в бок Юрась.

— Какие птички? — болезненно поморщился Стефан.

— Перелетные, — хмыкнул брат.

— Летят, — насупился младший.

— Стеша, послушай меня, — развернул его за плечи Георгий, стирая ухмылку с лица, — если там совсем будет жарко, ну ты меня понял, пришли за мной. Я сорвусь и приеду на подмогу. Слышишь? — он заглянул в травянистые очи Стефана. — Не пыжься, пошли ко мне.

— А как же война с альтами? — до самых корней волос покраснел Стефан.

— Альты не убегут, — с печальной улыбкой отозвался Юрась, — Рыгор прикроет, не пропадем. Зря тебя отец туда шлет, — неожиданно выдал старший брат, — я, как и матушка, отговаривал, да он уперся.

Юрась уговаривал? С чего бы это?

— Тоже считаешь, что я размазня? — прорычал Стефан, гоняя ноздрями воздух.

— Можешь обижаться, но я тебе правду скажу, — черные вишни глаз Юрася стали горящими угольками, — куда тебя просят — на веревке не затащишь, а вот куда не просят — так прямо разжигает залезть.

— Ну, спасибо, — сквозь зубы процедил Стефан, исподлобья глядя на брата, — так я еще и баран, по-твоему.

— Просто хочу, чтобы у меня было два брата, — холодно ответил Георгий и вдруг неожиданно крепко обнял Стефана, прижимая брата к широкой богатырской груди.

Боже, как же Стефану в этот миг было стыдно!

Церковная служба завершилась, прихожане стали неспешно расходиться, на ходу перекидываясь новостями. Пани Каролина Блинкова, мягко ступая бархатными черевичками по каменным ступеням, проплыла мимо нищих завсегдатаев паперти, привычным жестом кинув несколько мелких монет в жадно раскрытые ладони. Сняв с хорошенькой головки уже ненужную кружевную шаль, Каролина немного высокомерно улыбнулась знакомым паненкам, насладившись их восхищенными взглядами, и, опираясь на руку лакея, уселась в открытый возок, не забыв о том, чтобы при этом тяжелые юбки сделали красивый полукруг.

Расписной возок, запряженный чистокровными крульскими жеребцами, затрусил по мощеной мостовой. Кони уже набрали вполне приличную для городских улиц скорость, когда на запятки рядом с лакеем вскочил одетый в казацкую свитку озорник. Лакей было возмутился, но оборвал себя на половине ругательства, ибо узнал нового седока, это был королевич Стефан.

Стефан лихо перемахнул через борт и плюхнулся на сиденье рядом с любовницей.

— День добрый, пани Колючка, — улыбнулся он, прищуривая левый глаз.