Стеклянные тайны Симки Зуйка
Шрифт:
– Да, технология… – Дед с мальчишеской несолидностью поскреб затылок. – Насколько я понимаю, нужны крепкие рычаги… Мик, тащи из дома молоток и гвозди покрупнее…
Мик умчался.
– А мы с тобой, Серафим, пойдем искать палки…
Дед взял Симку за плечи и повел в сарай. Видно, он хорошо знал, где что лежит, потому что сразу полез в нужный угол и вытянул оттуда несколько толстых и длинных реек.
– Держи…
Симка взял рейки и на миг оказался совсем близко от деда. От старого пиджака пахло
– У, длинные… – сказал он, увидев рейки.
– Вот именно. Слетай за ножовкой.
– Не мог сразу сказать… – надул губы Мик. Кажется, притворно.
– Бегом марш!
Мик умчался опять, взлягивая пятнистыми ногами. Дед, усмехаясь, посмотрел ему вслед, а потом – на Симку. Симка набрался решимости и спросил:
– Простите, а… вас как зовут?
– Зовут меня очень даже внушительно. Станислав Львович Краевский. Неплохо, а?
– Ага… то есть да.
Станислав Львович опять улыбался улыбкой Мика. Симка решился еще на вопрос:
– А Мик… он тоже Краевский?
– Нет. Я ведь его дед по матери. А Мик, он – Семенов, по отцу. Не Краевский, конечно, но тоже ничего. Можно утешать себя, что половинка от Семенова-Тян-Шанского… А вы разве не вместе учитесь?
– Нет. Я даже не знаю, где Мик учится. Мы только вчера познакомились… – («Вернее, даже сегодня», – добавил Симка про себя.)
– Тот-то я смотрю, что раньше тебя не встречал. Обычно-то Мик все больше сам по себе крутится, без приятелей. Этакий творец-одиночка…
«Почему творец?» – чуть не спросил Симка, но не успел. Пришел сердитый Мик с ножовкой.
– Еле нашел. Интересно, кто ее засунул за этажерку?
– Полагаю, твой папа. Он помогал мне мастерить полку… Серафим, папа Мика очень обаятельный, но ужасно рассеянный мужчина. Как все настоящие преподаватели истории. Рассеянность помогает им вовремя забывать ненужные исторические факты…
– Ничуть он не рассеянный. Пилу ты сам, наверно, запихал туда и забыл… Может, что-то еще надо принести? Говори.
– Не надо. Хотя… необходима линейка или рулетка. Беги.
– Я догадался. Вот… – Мик со сдержанным торжеством выволок из оттопыренного парусинового кармана складный метр.
– Гениальный ребенок, весь в деда…
Потом Симка опиливал рейки до метровой длины, а Станислав Львович и Мик прибивали их к торцам бревна. Получилось что-то похожее на колодезный ворот.
Пришло время вспомнить о фанере.
– Разбухла небось… – сказал Мик.
Они спустились к ручью и приволокли на двор отяжелевший и скользкий фанерный лист (это была работка!). Станислав Львович обмерил линзу по окружности и сказал, что фанера должна быть шириной метр тридцать, тогда труба получится нужного диаметра. Надо отпиливать. И предупредил:
– Вдоль
– Поперек-то проще! – заспорил Мик.
– Поперек будем сгибать, это легче. Ты не учи деда сопромату…
Тоже была работка – пилить непослушную тяжелую фанерину. Пилили Мик и Симка, по очереди. Мик ни за что не дал ножовку деду, прикрикнул даже…
Наконец получили нужную ширину. Приколотили к бревну один край. Стали поворачивать в козлах бревно – Симка и Мик на одном рычаге, Станислав Львович на другом. Он оказался прав – поперек слоев размокшую фанеру сгибать было не очень трудно. Помогал и могучий вес бревна.
– Лишь бы не треснула… – выдохнул Мик.
– Я ей тресну… – сказал дед.
Наконец свободный край листа оказался рядом с прибитым. Мик и Симка легли на стык животами, Станислав Львович застучал молотком. И вот накрученная на бревно фанерная труба оказалась крепко сшитой гвоздями. К завтрашнему дню она высохнет и уже не раскрутится, когда снимут с бревна…
Мик отряхнул штаны (видела бы их теперь мама!). Гордо надул живот.
– Мы герои труда…
– Отдыхайте, герои. Я тоже пойду передохну… – Станислав Львович двинулся к дому.
– Дед, не вздумай… – негромко сказал ему в спину Мик.
– Это что за реплики под занавес? – Станислав Львович оглянулся и старательно свел седые брови.
– Я же видел на этажерке за книжками.
– Нечего совать нос… Это ацетон для чистки брюк.
– Будто я не знаю, как пахнет ацетон…
– А как пахнет дедов ремень, знаешь?
– Ха-ха, ты его не носишь…
– До чего вредный субъект! И в кого бы это?
– В тебя.
Станислав Львович сокрушенно покачал головой и, сутулясь, скрылся в доме.
Мик виновато глянул на Симку.
– У него астма. Иногда кашляет так, прямо заходится. Ему ничего нельзя: ни тяжести таскать, ни пить, ни курить. А у него «Беломор» под подушкой и четвертинка в укромном месте. Нет-нет да и присосется… Я уж перепрятывал, а толку-то…
– Может, ему от этого легче… – неловко сказал Симка.
– Может, легче. На пять минут. А потом-то?
– А он… лечится?
– Он говорит: в таком возрасте лечиться – все равно что разглаживать утюгом стиральную доску… Давай правда отдохнем.
Они сели в мясистые лопухи у сарая, привалились к бревенчатой стенке. Здесь была тень, но узкая. Перемазанные глиной, травяным соком и смолой ноги торчали на солнце, их крепко жарило лучами.
– Мик, а у тебя много знакомых ребят? Ну… с которыми ты играешь? – Симка не решился сказать «друзей». И вспомнил еще: «творец-одиночка».
– Целая куча… – спокойно отозвался Мик, глядя перед собой. – И на улице, и в классе… Только…
– Что? – с непонятным опасением спросил Симка.