Стеклянный дом
Шрифт:
Как он ненавидел эту жирную корову, которая их ему прислала! Не потому, что он увидел их, а потому, что она вообще их сделала. Оскорбила его прекрасную Ребекку, пока та спала.
Он избегал подходить к окнам – подозревал, что полицейские все еще следят за ним. Пока он завтракал, телевизор стоял включенный. Шла какая-то детская программа, бессмысленная и бесполезная.
Внезапно ему вспомнилось, как однажды, еще в детстве, он оставался дома один с папой. Они ели мороженое, а потом несколько часов смотрели телевизор. Хокан сидел на коленях
– Ты заставляешь меня почувствовать, что я – полный ноль, – ответил отец.
«Тогда еще нет», – подумал Хокан. Но потом маме это удалось.
Он все реже и реже проводил время с папой. Иногда папа подолгу отсутствовал, и с ним никак нельзя было связаться. Хокан мог часами стоять у окна в кухне, высматривая отца. Рано или поздно тот появлялся, с озабоченной морщинкой между бровей, но всегда радовался встрече с сыном.
Став постарше, Хокан начал понимать, насколько серьезна ситуация. Мать постепенно выдавливала папу. Ничего страшнее Хокан не мог себе представить. Дни в школе тянулись бесконечно. Когда уроки все же завершались, Хокан со всех ног бежал домой.
И однажды все оборвалось.
Отец свисал с крюка в потолке. Должно быть, он снял абажур своими сильными руками и повесился на крюке, предназначенном для лампы. Хокан увидел его, едва открыв дверь. Никогда в жизни он так не кричал…
Если бы у него не было тогда Ребекки… Когда способность мыслить покинула его и он хотел убить собственную мать.
Хокан упаковал альбом в сумку вместе с другими вещами, которые собирался взять с собой, тщательно закрыл ее. Если он выйдет с черного хода, полицейские ничего не заметят.
Дама на коммутаторе Упсальского университета сообщила, что профессор Спенсер Лагергрен будет отсутствовать на работе неопределенное время, поэтому связаться с ним нельзя. Мобильный телефон профессора в каталог коммутатора занесен не был, однако существовала вероятность, что он читает свою электронную почту.
Написав несколько строк, Петер отправил сообщение по тому адресу, который продиктовала дама. Практически сразу пришел отправленный автоматически ответ: профессор Спенсер Лагергрен отсутствует и не может вступить в переписку.
В справочной службе Петеру больше повезло. Там он нашел одного Спенсера Лагергрена, проживающего в Упсале, и записал номер его мобильного телефона. Менее минуты спустя он уже беседовал с ним.
Петер кратко представился и изложил суть дела.
– В настоящее время я занимаюсь расследованием убийства Ребекки Тролле. У вас есть время со мной побеседовать?
– Ну, думаю, что это возможно. – Мужчина на другом конце провода заколебался. – А в чем дело?
– Речь идет о конференции, которая проходила в Вестеросе весной две тысячи седьмого года. Мне очень хотелось бы встретиться с вами лично, но, как я понимаю, вы
Снова пауза.
– Собственно говоря, я в данный момент нахожусь в отпуске по уходу за ребенком. Так что я предпочел бы выяснить все по телефону.
В отпуске по уходу? Петер с трудом скрыл удивление. Он не успел проверить возраст Спенсера Лагергрена, но, судя по голосу, он несколько староват для молодого отца. С другой стороны, Фредрике Бергман удалось засадить своего мужика с дочерью, а он у нее тоже не первой молодости.
– Понимаю, – проговорил Петер. – Тогда я задам вопросы, которые волнуют меня на сегодняшний день, а если появится что-то еще, я перезвоню.
– Хорошо.
Петер заглянул в свои записи:
– Стало быть, речь идет о конференции в Вестеросе в конце марта две тысячи седьмого года. У вас сохранились о ней какие-то воспоминания?
– Да, я прекрасно помню эту конференцию. – Профессор откашлялся. – Я выступал на ней с докладом.
– Как интересно! – проговорил Петер, хотя доклад профессора интересовал его менее всего. – А вы помните хотя бы примерно программу конференции?
– И да, и нет. – Спенсер Лагергрен усмехнулся. – Все конференции обычно похожи между собой. Вы имеете в виду нечто конкретное?
Петер вдруг засомневался. Стоило ли говорить об этом по телефону?
Плевать, Густав Шёё все равно неинтересен для следствия.
– Не помните, случалось ли вам пообщаться там с человеком по имени Густав Шёё?
– Густав Шёё? Из Стокгольмского университета?
– Именно.
– Его я определенно помню. Он выступил с очень интересным докладом о том, что современная детективная литература привносит в шведскую литературу в целом.
– Вы с ним беседовали после окончания основной программы? – как мог более небрежно осведомился Петер, но ему не удалось полностью скрыть свой жгучий интерес.
– Простите, но в чем суть дела?
– Дело в том, что Густав Шёё указал на вас как на человека, который может подтвердить, что он не покидал конференции в Вестеросе после окончания докладов. Вы с ним якобы беседовали перед ужином.
Профессор засопел в трубку:
– Когда вы упомянули об этом, я вспомнил, что мы действительно имели продолжительную беседу за коктейлем. Обычно я стараюсь избегать подобных дискуссий, однако в докладе Шёё было несколько моментов, которые мне захотелось с ним обсудить.
– Вы помните, когда это было?
– Точно не припомню. Где-то между семью и восемью часами.
Таким образом все подтвердилось. Густав Шёё в самом деле находился в Вестеросе в тот момент, когда исчезла Ребекка, а значит, не мог быть убийцей, которого они искали. Оставалось только выяснить, не окажется ли, что у профессора Лагергрена у самого рыльце в пушку, однако в это Петер особо не верил. Нет, по сути дела, профессор Лагергрен – всего лишь ученый, сидящий дома с ребенком.