Стеклянный дворец
Шрифт:
Морозные узоры скользнули по каменным плитам, сливаясь в подобие циферблата, центром которого была Юэ. Стрелки-снежинки затанцевали у её ног, контрастируя со свежей зеленью карликовых сосен вокруг беседки.
– Я всё думаю: ты довольно неплохо ладишь с ковчегом.
– С Дану.
– С искусственным... с вторично разумным управляющим контуром "Стеклянного дворца".
– Ревнуешь?
– Хуже. Мне кажется, твоих возможностей хватит на то, чтобы уничтожить или, по крайней мере, вывести меня из строя. Дану никогда... никогда
– То есть, тебе одиноко?
– Замолчи, Анарандэ. Я пытаюсь понять: почему ты продолжаешь мне подчиняться?
– А почему ты так уверена, что я способен уничтожить полноформатного экион-морфа? По крайней мере, не нанеся при этом фатального ущерба всему ковчегу?
Он сознательно упомянул генезис её бытия - и тут же увидел, как закрывается скорлупа, оберегающая хрупкую личность Юэ. Угас эмоциональный фон: свет информационных потоков заслонили мощные фильтры. Даже облик её, холодноватый, но живой, истончился, отвердел и замер в состоянии стазиса, несвойственного человеческому стандарту. Искристые фиолетовые глаза обратились провалами в пустоту.
– Этот экземпляр направил достаточное количество ресурсов на анализ твоих возможностей. Этот экземпляр полагает достоверность предположения о том, что ты являешься или являлся целеполагающим элементом чрезвычайно развитого интеллекта, высокой.
Вплетённые в голос комиссара обертоны смеялись миллионами стальных струн. Декаурон наяву наблюдал, как чужое сознание дробится и плавится, разделяя себя на потоки: не функциональные, как привык он сам - но силовые, принимающие на себя тяжесть экзистенциального кризиса, слишком огромную для цельного разума.
– Этот экземпляр готов признать, что не имеет возможности оценить, насколько пространство его бытия контролируется тобой, однако подозревает, что живёт внутри контролируемой реальности. В этом случае его полномочия никогда не будут осуществлены вне зависимости от обстоятельств.
– Или, быть может, ты просто ошибаешься, полагая меня чудовищем?
– Этот экземпляр возражает. Этот экземпляр сам является чудовищем.
Декаурон ласково потрепал её волосы, не добился никакой реакции и скривил губы, скверно имитируя улыбку.
– В нашей клетке нет единой правды, Юэ. Возможно - только возможно - в чём-то ты и права. Возможно, Дану - вовсе не мой друг, а строгий и строптивый тюремщик. Возможно, я куда слабее и ничтожней, чем могу тебе показаться. А возможно - представь такое - что твоя личность мне дорога и я не стану уничтожать её, даже если смогу. В конце-концов, я согласился на изгнание, избежав казни. Почему бы не предположить, что моя гордость, как человека, требует соблюдать условия договора?
Скорлупа треснула и развалилась. Снежные часы замедлили ход, а потом растаяли без следа.
– За что тебя осудили?
–
Юэ мотнула головой, отвергая ответ. На открытые порты разума Декаурона налетел вихрь опровержений и антитезисов, половина из которых носила намеренно оскорбительный характер. Он обработал их все, не задумавшись и не промедлив: жалящие уколы казались крохотной ступенью к общему искуплению.
– Тебя изгнали, но не казнили. Не могли? Не рискнули? Не захотели?
– Возможно, решили, что изгнание будет для меня худшей карой, чем казнь?
– Изворотлив, как самомодифицирующийся паразит.
– И это тоже возможно. Вернёмся к обсуждению, или ты хочешь ещё немного пооскорблять меня?
– Я хочу тебя убить.
– Убить, или?..
– Просто убить. Превратить твоё тело и твой разум во временно нефункциональные. Глупое желание, продиктованное этому экземпляру навязанной моделью человеческой психики. Внедрённый в него атавизм, бацилла человечности и поводок для очередного вторично разумного, сотворённого даже не по прихоти - просто как система слежения и контроля.
– Ты человек, Юэ.
– Человек здесь ты. Анталаника. Даже Легионер. Юэ Юнара - вторично разумный экион-морф, одна из систем ковчега. И ей крайне не нравится её положение.
– У тебя был шанс отказаться.
– Отказаться? Этот экземпляр был спроектирован для того, чтобы дать согласие! А хуже всего - осознание того факта, что меня даже не удосужились проинформировать о том, кто ты такой!
Гнев материализовался в виде нового циферблата: его багровый скелет встал позади Юэ, стрелки-мечи вращались с безумной скоростью, словно хотели нарубить само время на тонкие лоскуты.
Декаурон шагнул вперёд, навстречу хищному мельтешению.
– Я - Анарандэ Декаурон, преступник и твой друг, желаешь ты того или нет. Я просто не могу быть врагом кого-то внутри ковчега. Меня можно презирать или ненавидеть, но ты не сможешь игнорировать факт моего существования и факт своего. Когда ты это поймёшь, твоя личность будет завершена, потому что её спроектировали не статичной системой, а готовым к развитию набором потенциалов. То, что ты не развивалась с ноля, не означает, что ты лишена воли. Те, кто сотворили Юэ Юнару, творили не вечного стража для опасного преступника, а индивидуальность, которая обретёт своё "я", выполняя эту задачу.
Глаза в глаза, а за ними - сотни интерфейсов, забитых сходящими с ума концепциями и логическими построениями, битва двух антагонистичных процессов мышления, неизбежно приводящая к синтезу.
Часы замерли, но не исчезли, вытесняя китайскую беседку на задний план. Искусная резьба по дереву становилась плоской и заболевала фрактальным самоподобием, чёрный камень под ногами обращался в пустую бездну.
– Понадобятся сотни тысяч лет, чтобы я перестала тебя ненавидеть.
– Они у нас есть и я готов подождать.