Стеклянный дворец

Балабаев Андрей Михайлович

Одно из множества новых тел, оснащённое мультичастотным сканером, послушно выплыло вперёд, толкая себя крохотными импульсами инертного газа. Декаурон не пользовался командами - он чувствовал, как хочет заглянуть под поверхность шлюза, выявляя спрятанные там схемы, и робот повиновался столь же уверенно, как повиновалась бы его собственная рука. Через несколько минут стали обнажаться детали - разводка питания, дата-шины, сервоприводы и паутина крошечных датчиков; вся схема оказалась мертва.

– Юэ, что ты думаешь насчёт того, чтобы подать питание и посмотреть на результат?

–

Мне казалось, ты не склонен к авантюрам.

– Я ведь спросил, что ты думаешь о моём предложении, а не обо мне самом.

– Я нахожу его... преждевременным.

– Значит, мы оба солидарны: надо вскрывать вручную. Отступаем!

В шлюзовой камере остались только монтажные автоматы. Декаурон ощущал их как туповатые, но надёжные органы, достаточно сильные для тяжёлой работы. Толстые колбаски быстро сформировали несколько цепей, подключились к внешнему питанию и окружили люк. Наружу протянулись трубки насосов.

Ещё одно движение мысли - и разогретые до десятков тысяч градусов плазменные иглы ударили в заранее намеченные точки, отрезая цепи мёртвой автоматики от внутренних сетей. Следом началось вскрытие самого люка. Вспухли облака испарившейся брони: их тут же отсасывали, конденсируя в резервуарах-отстойниках. Металлокерамика, наноструктурированный неоднородный материал, поддавалась не слишком охотно - у скромных монтажных роботов ушло более тысячи секунд на то, чтобы прогрызть аккуратное кольцо, охладить его края жидким азотом и прикрепить получившуюся болванку в стенке шлюзовой камеры. Как только эти операции завершились, на передовую вышли разведывательные дроны - дополнительные глаза и уши Декаурона.

Внутренняя часть чужого шлюза оказалась неосвещённой. Разведчики обнаружили прямоугольный, со скруглёнными углами отсек, оснащённый стойкой с аварийными скафандрами, несколькими контейнерами, множеством поручней и застывшим навеки манипулятором для перемещения грузов. Последний был немедленно срезан во избежание возможных неожиданностей и аккуратно расчленён для обследования.

– Внутри шлюза содержался углекислый газ. Микробиологический анализ ничего не дал: стерильно, как у Дану в реакторе. Обнадёживает.

– Похоже, консервацию всё-таки провели, - отозвалась Юэ. – Но будь аккуратнее, мы не дома.

– По крайней мере, консервацию провели в этом отсеке. Сейчас вскроем внутренний люк, и тогда...

– Не обсуждайте меня за моей спиной, мастер.

– Я только похвалил твою чистоту. Как задержка?

– От полутора до двух секунд. Держусь на противоположной стороне планеты. Это не очень удобная орбита, производительность добывающих комплексов серьёзно упала.

– Мы не торопимся. Главное, чтобы эта летающая могила не грохнула тебя одновременно с нами, если ей приспичит проснуться и выразить возмущение по поводу взлома.

Монтажники вскрыли внутренний люк и уступили место остальной части стаи. Главная фаза операции началась. Два десятка медленно

парящих шаров проникли внутрь, выпуская группы своих субдронов, и начали неспешное продвижение, составляя карту отсеков. Следом двинулся мобильный лабораторный комплекс - его задачей стал анализ атмосферы и соскобов с внутренних поверхностей. В третьей линии шли монтажные роботы - они тянули экранированные кабели связи и питания, подключая к ним ретрансляторы и осветительное оборудование. Последними, после длительной паузы, на борт "Вуали" вступили Декаурон и Юэ, сопровождаемые штурмовиками.

Их ждал уже знакомый по трансляциям разведчиков коридор - квадрат со скруглёнными углами в сечении, мягко освещённый крохотными люминесцентными панелями, расклеенными прошедшей впереди группой машин. Модуль стыковочного узла представлял собой относительно небольшой диск, в торце которого располагались шлюзовые камеры, а внутреннюю часть занимали складские отсеки, где хранился груз общего назначения - детали оборудования, аварийные запасы, мелкий инвентарь и монтажный гель. Штурмовики, повинуясь приказу, вскрыли один из боковых люков: внутри обнаружились контейнеры со старинной кодовой маркировкой, тщательно закреплённые на стенах и потолке. Юэ, один за другим, открыла все. Под изолирующими панелями лежали брикеты питательных веществ, ёмкости с водой, баллоны утратившего свойства геля и толстые обоймы топливных элементов, отмеченные значком химической опасности.

– Полагаю, проникать в каждый отсек сейчас не имеет смысла. Поручим это следующей стае, когда отработаем основную часть программы. К тому же мы безвозвратно портим гермодвери, а подобное варварство заставляет меня страдать.

– Не терпится идти дальше?

– Не вижу смысла отвлекаться на рутину. Стая продвинулась до осевого тоннеля и начала его обследование. Планировка не полностью соответствует нашей схеме, но это не особенно страшно.

– Я заметила одну странность.

– И?..

– Изотопный состав аминокислотных брикетов в целом нормализован, но отдельные маркеры всё-таки обнаружены. Посмотри.

Декаурон воззвал к лабораторному комплексу, выбрал список исследований и перепрыгнул к нужной позиции.

– Синева?

– Да. Судя по всему, экспедиция пользовалась ресурсами Синевы. Оболочка брикета, в соответствии со следами молекулярной эрозии, изготовлена ещё до старта.

– Что должно означать наступление катастрофы на ранних стадиях освоения системы Ники.

– И это тоже, но речь о другом вопросе. Я - специалист в области корпуса кодексов человечества, в том числе устаревших. Продукция, выпускавшаяся в освоенных звёздных системах эпохи "Вуалей", должна нести определённые идентификаторы. Каждая единица продукции. Каждый брикет.

– А наши образцы - девственно чисты, если не считать условных обозначений поверх контейнеров...

– Это ненормально. Возможно, экспедиция с самого начала содержала в себе корни каких-то проблем, либо перед ней стояли совсем не те задачи, которые мы предполагаем. Наша миссия становится важнее, Анарандэ.