Стеклянный ключ
Шрифт:
— А Влад?
— Ушел так же внезапно, как и появился. Ушел на войну, и я подозреваю — как бы кощунственно это ни звучало, — что там он находился в своей родной стихии. Вот это вот постоянное сверхчеловеческое напряжение было для него естественным и даже необходимым. Ему бы родиться во времена своего валахского кузена, там бы он развернулся…
— Иногда мне кажется, что никто не любил тебя так же сильно, как он, — вздохнула Татьяна. — И я просто диву даюсь, что ты оставила его.
— Я иногда и сама удивляюсь. Все в руце Божьей.
— В которого ты не веришь? — лукаво улыбнулась внучка. —
Нита на секунду задумалась, и легкое облачко печали затуманило ее взгляд.
— Неверный вопрос. Это как про двоих сыновей спрашивать, кого больше любишь, старшего или младшего. С рождением сына рождается любовь. — Она пожала плечами, улыбнулась немного виновато. — Много лет казалось, что Лёсю, и я ни минуты не жалею, что вышла за него замуж, но иногда, особенно в последнее время, я просыпаюсь оттого, что мне пусто и больно внутри. И я с ужасом понимаю, что это боль и тоска не по твоему деду, а по Владу — безумному, хищному, жестокому, страстному. Единственному мужчине, который умел так любить и так ненавидеть.
— А сегодня что снилось?
— Опять тот же мостик, только горят фонари и юбку цыганки развевает сильный ветер. Облетает вишневый цвет, будто засыпает нас розовым снегом. И она мне говорит: береги самое ценное. Он еще вернется на беду тем, кого ты любишь.
Признаюсь тебе, что мне стало страшно.
Потому что если и может кто вернуться с того света во имя своей любви или ненависти, так это Влад…
Михаил расстелил постель себе и раскладное кресло гостю. Андрей с кряхтеньем устроился под пушистым серо-голубым пледом и блаженно вытянулся. Мишка обстоятельно накапал себе рюмочку «Бехеровки» для хорошего сна и спокойных нервов и заметил как бы про себя:
— Эх! Вот это если бы меня ждала дома такая девчонка, чего бы я бока пролеживал на чужом неудобном кресле?
— Еще добавь — под однообразное брюзжание старого друга, — буркнул Трояновский из-под пледа. — А это будет похуже квалифицированного комара. Я уже наизусть все выучил; ты не меня воспитывай, а думай давай. Только мне успокоительного накапай.
— Чего думать, — устало молвил полусонный Миха, — тут трясти надо.
— Оригинально.
— Сам сказал — Маришка врет, — насупился Миха. — Вот я и советую, чтобы ты ее расспросил. Только без твоих этих любимых фиглей-миглей про Толстоевского и Пушкинда, когда человеку уже дурно становится, а нормально. Словарный запас в двести простых слов — тоже иногда бывает полезно. Не дави девку своим умищем, и она будет поспокойней. Заговорит по существу.
Андрей не вынес этого поучительного тона, вылез из теплого и уютного гнездышка, которое с таким вкусом только что себе соорудил, уселся, обхватив руками колени.
— Меня интересует, во что она впуталась.
— Может, и ни во что… — сказал Мишка, передавая ему рюмку с божественной жидкостью. — Доказательств нет. А ну действительно взяла фотоаппарат у подружки да пощелкала тебя сгоряча?
— Чем черт не шутит, когда Бог спит. Только слабо мне в это верится. Когда она успела его взять? Мы с тобой ее оставили на Крещатике и часа в два уложились, откуда она вынырнула? Она же мне в «Каффу» позвонила прямо снизу. Нет, не сходится. Ничего не сходится.
— Какая у Маришки может быть логика? — с некоторой уже тревогой спросил бессменный партнер и заместитель. — А? Спи уж, Шерлок Холмс. Ты тоже хорош: нервы девчонке натрепал? Натрепал. Голову потерял? Потерял. И теперь хочешь, чтобы все рядком да ладком. Так не бывает.
— Миха! — завопил Трояновский. — Мы чинно отходим ко сну или снова слушаем лекцию о моем отвратительном поведении?
— С чего это ты вдруг спать захотел? — укорил друга Михаил. — Когда о Маришке говорили, то все было в полном порядке.
Вопреки обыкновению, Трояновский пропустил обидные слова мимо ушей.
— Нет, Миха, что-то тут не так. И дело не в нашей дурочке, и даже не во мне, я только под раздачу попал. На моем месте мог быть кто угодно другой. Дело в ней, в Татьяне.
— Хренанулся ты на своей Татьяне, — сообщил Миха, понимая, что рискует многим. — Ну кому она нужна, кроме тебя? А? Тоже мне, большая цаца, пожилая девочка из коммуналки.
— Не знаю, — внезапно тихо и растерянно ответил его друг. — Но очень скоро узнаю, какое отношение к девочке из коммуналки имеет одна Шемаханская царица.
— А нет! — завопил Касатонов. — Опять ты своими кроссвордами разговариваешь! Какая царица?!
Андрей улегся поудобнее, крепко обнял подушку.
— Забудь, действительно уже спать пора. Завтра вставать ни свет ни заря.
В то время, как пылкий влюбленный вел душеспасительные беседы со своим другом, предмет его чувств, наряженный в теплый и уютный домашний халат и умилительные тапочки в виде крыс, изучал электронную почту.
Открыв один из файлов, Татьяна заметно обрадовалась и крикнула:
— Ба! Тебя можно на минутку?
— Что-то интересное? — спросила Антонина Владимировна, появляясь на пороге с французской книгой в руке.
— Прочитай сама, — торжественно предложила внучка.
— Чужое письмо? — поморщилась Нита. — Моветон [4] .
— Письмо на экране — как бы и не письмо, — успокоила ее Тото. — Я же не предлагаю тебе вскрывать конверт.
— Тоже верно, — согласилась дама. — Смотри, как компьютеры облегчают жизнь… — Она похлопала себя по карманам халата. — А где мои очки?
4
Дурной тон. (Фр.)
— Как обычно.
— А! — И Нита пощупала лоб. — Точно, как всегда. Забавный шрифт… Оо-оо, манифик, как сказали бы отправители сего послания. Поздравляю, поздравляю. Это успех. — Она наклонилась к внучке, обняла ее и расцеловала. — Персональная выставка в Париже — за такое событие просто необходимо распить бутылочку «Вдовы Клико». Я знала, что ее стоит придержать для особого случая.
— Ты дальше прочитала? — спросила Тото, с готовностью поднимаясь из-за стола. От предложения выпить любимого шампанского она могла отказаться только в том случае, если не расслышала вопроса. — Они пишут, что перевели деньги за проданные картины. Это кстати, а то мои подкожные запасы почти истощились.