Стены вселенной
Шрифт:
— Это была самозащита, верно? Если так, то твоей вины почти нет. Парень сам напросился. Я даже не сомневаюсь. Я сам выступлю в суде и расскажу обо всем… что он натворил. Тебя, возможно, вообще не посадят, и ты вернешься в свой прекрасный дом еще до Рождества. — Дудерстедт смотрел в лицо Первичному открытым честным взглядом, как может смотреть только настоящий верный друг, готовый прийти на помощь заблудшему товарищу и наставить его на путь истинный. — По-моему, ты хочешь рассказать мне, как все произошло, Рейберн. Ты мне расскажешь, правда?
Первичный открыл и
— Ну, давай. Выговоришься, и сразу станет легче.
Первичный закивал:
— Почему бы тебе не пойти потрахаться со своим дружком и не прислать мне заодно гребаного адвоката!
Эккарт громко заржал. Лицо Дудерстедта побагровело, и он ударил Первичного кулаком по скуле.
Первичный осклабился, позволяя крови свободно стекать изо рта на рубашку.
— Это ты тоже объяснишь моему адвокату, — сказал он, как можно больше обнажая страшные, как он надеялся, окровавленные зубы.
— Тебя привезли уже избитого, — буркнул Дудерстедт.
— Вот именно. Ваши же полицейские и постарались. Славное выйдет дельце.
Дудерстедт крякнул и поднялся со стула.
— Ты еще пожалеешь, что не сознался. Не раз пожалеешь. Поверь моему опыту, Рейберн, очень непросто жить с такой тяжестью в сердце. Я видел, как преображает людей признание. Иногда я чувствую себя почти священником.
Первичный хотел снова ответить грубостью, но осекся. Ублюдок прав. Ему действительно стало бы легче, если бы он признался. Сбросил груз с души…
— Сегодня исповедь отменяется, отец Дудерстедт. Предлагаю вам убраться восвояси и дать мне поспать.
Детектив долго смотрел на него, потом кивнул Эккарту. Они вышли. Дверь с шумом закрылась.
Дудерстедт хлопнул дверью. Первичный, вздрогнув, проснулся и глянул на часы. Он проспал на неудобном стуле три часа. Удивительно, как ему вообще удалось заснуть в таком возбужденном состоянии после допроса. Но беготня от Карсона, поездка в патрульной машине до Финдли, часы напряжения совершенно измотали его физически.
Первичный расслабил лицо и заставил себя зевнуть.
Дудерстедт бросил на стол толстую связку бумаг.
— Что значит это дерьмо? — спросил он.
— Какое именно? — поинтересовался Первичный.
— Даже твоя жена не знала шифра. Пришлось вызывать специалиста по сейфам из Детройта.
Первичный посмотрел на стопку. Сверху лежала вырезка из «Пчелы Финдли». В этой вселенной местная газета называлась «Вестник».
— Статьи о мэре, о членах городского совета, чертежи какой-то хрени… — Дудерстедт раскладывал листы на столе. — А вот папка, которая интересует меня особенно. Вырезки о Теде Карсоне. Об аресте за убийство кошки. Аресте, которого никогда не было. — Детектив тряс бумагами перед лицом Первичного. — Что все это значит?
Первичный не выдержал и засмеялся.
— Вы взломали мой сейф, чтобы достать фальшивые статейки? Ну, идиоты!
— Фальшивые? Выглядят как настоящие.
— Ну конечно, настоящие. У нас ведь каждый день выходит «Страж Финдли»!
— Зачем они нужны? — заорал Дудерстедт, густо багровея.
Первичный
— Для книги. Я писатель. Пишу научно-фантастический детектив.
— Для книги?..
— Кстати, там будет один персонаж, детектив полиции… так он очень быстро умрет.
Дудерстедт бросил на Первичного яростный взгляд, смел со стола бумаги и открыл дверь. За порогом стоял Эккарт.
— Отведи его в камеру. Пусть сидит там до завтра, пока не приедет адвокат.
Первичный расслабился. Наконец-то он сможет выспаться.
— Эй, Дудерстедт, — сказал он.
Детектив обернулся.
— Выброси это барахло. Мне оно больше не нужно.
Глава 29
До Рождества Кайл устроил встречи с тремя адвокатами. Все они сочувствовали и считали, что дела вполне можно выиграть, но ни у одного не находилось времени, чтобы ими заняться. Джон расстроился. Кайл, однако, продолжал уверять, что кто-нибудь обязательно поможет.
— По правилам каждый юрист должен определенную долю своего времени работать бесплатно, — сказал он. — Нам только нужно отыскать того, у которого эта доля не исчерпана.
— Понятно, — вздохнул Джон.
— И даже если мы никого не найдем до пятого января, я-то все равно буду с вами, — продолжал Кайл. — Я не вправе выступать в качестве вашего адвоката, но могу хотя бы что-то посоветовать.
— Спасибо.
Джон съездил к Биллу и Джанет, привез им небольшие подарки к Рождеству. Его приняли очень радушно, и он чувствовал себя почти как дома. Только это был не его дом. Джон не стал долго задерживаться и направился на улицу, где жила Кейси. Был еще только час дня, а Кейси просила заехать за ней в полчетвертого. Джон остановил «транс-ам» на мокром снегу у обочины за квартал от ее дома и стал ждать. Ему было страшно оттого, что он, возможно, любит Кейси.
Фабрика Кейси понравилась, она внимательно все осмотрела, оценила качество покраски, поиграла с раздельной моделью машины и сказала, что это очень здорово. Но когда Джон попытался ее поцеловать, она отстранила его лицо ладонью и попросила отвезти ее в общежитие.
— Мне надо кое-что забрать.
Потом он отвез ее обратно в Финдли.
— Мы увидимся еще? Я приеду на Рождество к Биллу и Джанет.
Кейси взглянула на него с каким-то странным выражением. Джон надеялся, что это не жалость. Глупо было так напрашиваться, но стоило ему посмотреть на Кейси, и он ничего не мог с собой поделать.
— Конечно. Родители всегда рады гостям. Приходи после половины четвертого. — Кейси чмокнула его в щеку и скрылась в доме.
Карнизы дома были украшены разноцветными лампочками. На огромной сосне перед входом переливались гирлянды, достигавшие высоты стремянки мистера Николсона. В каждом окне мерцали электрические свечи, а в самом верхнем — небольшой семисвечник. На подъездной дорожке стояли несколько машин и снеговик. Оттепель обнажила островки бурой травы и заставила снеговика склониться к земле в глубоком поклоне.