Лапой белой и медвеж<ь>ейДруг из воздуха помажет,И порыв метели свежийОтошедшее расскажет.Я пройтись остерегуся,Общим обликом покат.Слышу крик ночного гуся,Где проехал самокат.В оглоблях скривленныхШагает Крепыш,О, горы зеленых,Сереющих крыш!Но дважды тринадцать в уме.Плохая поклажа в суме!К знахарке идти за советом?Я верю чертям и приметам!13 февраля 1913
68. В лесу. Словарь цветов
На эти златистые пижмыРосистые волосы выжми.Воскликнет насмешливо: «Только?»Серьгою воздушная ольха.Калужниц больше черный холод,Иди, позвал тебя Рогволод.Коснется
калужницы дремя,И станет безоблачным время.Ведь мною засушено дремяНа память о старых богах.Тогда серебристое племяБродило на этих лугах.Подъемля медовые хоботы,Ждут ножку богинины чёботы.И белые ель и березы,И смотрят на небо дерезы.В траве притаилась дурника,И знахаря ждет молодика.Чтоб злаком лугов молодиться,Пришла на заре молодица.Род конского черепа – кость,К нему наклоняется жость.Любите носить все те имена,Что могут онежиться в Лялю.Деревня сюда созвана,В телеге везет свою кралю.Лялю на лебедеЕсли заметите,Лучший ни небе деньКрилей отметите.И крикнет и цокнет весенняя кровь:«Ляля на лебеде – Ляля любовь!»Что юноши властной толпоюВезут на пути к водопоюКралю своего села –Она на цветах весела.Желтые мрачны снопыПраздничной возле толпы.И ежели пивни захлопалиИ песни вечерней любви,Наверное, стройные тополиСмотрят на праздник в пыли.Под именем новым – Олеги,Вышаты, Добрыни и ГлебыВезут конец дышла телеги,Колосьями спрятанной в хлебы,Своей голубой королевы.Но и в цветы запрятав низ рук,Та, смугла, встает, как призрак.«Ты священна, Смуглороссья», –Ей поют цветов колосья.И пахло кругом мухомором и дремой,И пролит был запах смертельных черемух.Эй! Не будь сурова, не будь сурова,Но будь проста, как вся дуброва.<1913>
69. «Меня проносят <на> <слоно>вых…»
Меня проносят <на> <слоно>выхНосилках – слон девицедымный.Меня все любят – Вишну новый,Сплетя носилок призрак зимний.Вы, мышцы слона, не затем лиПовиснули в сказочных ловах,Чтобы ласково лилась на земли,Та падала, ласковый хобот.Вы, белые призраки с черным,Белее, белее вишенья,Трепещ<е>те станом упорным,Гибки, как ночные растения.А я, Бодисатва на белом слоне,Как раньше, задумчив и гибок.Увидев то, дева ответ<ила> мнеОгнем благодарных улыбок.Узнайте, что быть <тяжелым> слономНигде, никогда не бесчестно.И вы зачарован<ы> сном,Сплетайтесь носилками тесно.Волну клыка как трудно повторить,Как трудно стать ногой широкой.Песен с ненками, свирелей завет,Он с нами, на нас, синеокий.<1913>
70. Написанное до войны
– Что ты робишь, печенеже,Молотком своим стуча?– О, прохожий, наши вежиМеч забыли для мяча.В день удалого походаСокрушила из засадыПеченегова свободаСвятославовы насады.Он в рубахе холщевой,Опоясанный мечом,Шел пустынной бечевой.Страх для смелых нипочем!Кто остаться в ПеремышлеИз-за греков не посмели,На корму толпою вышли –Неясыти видны мели.Далеко та мель прославлена,Широка и мрачна слава,Нынче снова окровавленаСветлой кровью Святослава.Чу, последний, догоняя,Воин, дальнего вождя,Крикнул: «Дам, о, князь, коня я,Лишь беги от стрел дождя!»Святослав, суров, окинулБелым сумраком главы,Длинный меч из ножен вынулИ сказал: «Иду на вы!»И в трепет бросились многие,Услыша знакомый ответ.Не раз мы в увечьях, убогие,Спасались от княжеских чет.Над смущенною долинойОн возникнул, как утес,Но прилет петли змеинойСмерть воителю принес.«Он был волком, не овечкой! –Степи молвил предводитель. –Золотой покрой насечкойКость, где разума обитель.Знаменитый сок ДунаяНаливая в глубь главы,Стану пить я, вспоминаяСветлых клич:
«Иду на вы!» –Вот зачем сижу я, согнут,Молотком своим стуча.Знай, шатры сегодня дрогнут,Меч забудут для мяча.Степи дочери запляшут,Дымом затканы парчи,И подковой землю вспашут,Славя бубны и мячи.<1913>
71. Песнь смущенного
На полотне из камнейЯ черную хвою увидел.Мне казалось, руки ее нет костяней,Стучится в мой жизненный выдел.Так рано? А странно: костякомПрийти к вам вечеркомИ, руку простирая длинную,Наполнить созвездьем гостиную.Конец 1913
72. Ночь в Галиции
Русалка
С досок старого дощаникаЯ смотрю на травы дна,В кресла белого песчаникаЯ усядуся одна.Оран, оран дикой костьюКрай, куда идешь.Ворон, ворон, чуешь гостью?Мой, погибнешь, господине!
Витязь
Этот холод окаянный,Дикий вой русалки пьяной.Всюду визг и суматоха,Оставаться стало плохо.
Между вишен и черешенНаш мелькает образ грешен.Иногда глаза проколетНам рыбачья острога,А ручей несет и холит,И несет сквозь берега.Пускай к пню тому прильнулаТуша белая овцыИ к свирели протянулаОбнаженные резцы.Руахадо, рындо, рындо.Шоно, шоно, шоно.Пинцо, пинцо, пинцо.Пац, пац, пац.
Похороны опришками товарища
«Гож нож!» – то клич боевой,Теперь ты не живой.Суровы легини,А лица их в тени.
Вон гуцул сюда идет,В своей черной бузрукавке.Он живетНа горах с высокой Мавкой.Люди видели намедни,Темной ночью на заре,Это верно и не бредни,Там на камне-дикаре.Узнай же! Мава черноброва,Но мертвый уж, как лук, в руках:Гадюку держите сурово,И рыбья песня на устах.А сзади кожи нет у ней,Она шиповника красней,Шагами хищными сильна,С дугою властных глаз она,И ими смотрится в упор,А за ремнем у ней топор.Улыбки нету откровеннее,Да, ты ужасно, привидение.Декабрь 1913
73. «Сегодня снова я пойду…»
Сегодня снова я пойдуТуда, на жизнь, на торг, на рынок,И войско песен поведуС прибоем рынка в поединок!<1914>
74. Курган
Копье татар чего бы ни трогало –Бессильно все на землю клонится.Раздевши мирных женщин догола,Летит в Сибирь – Сибири конница.Курганный воин, умирая,Сжимал железный лик Еврея.Вокруг земля, свист суслика, нора и –Курганный день течет скорее.Семья лисиц подъемлет стаю рожиц,Несется конь, похищенный цыганом,Лежит суровый запорожецЧасы столетий под курганом.1915
