Степи нужен новый хозяин

Гвор Виктор

— А где их гнездо?

— Это у Ниндзи надо спрашивать. Где-то на юге. А "рои" летят очень далеко. Насколько я понимаю, от гнезда до Поселка полтысячи километров точно будет, если не тысяча. Да вот ещё! О чем Василий Сергеевич не подумал. Мы ведь на одном направлении от гнезда. Вполне возможно, периодичность роения не шестнадцать лет, а восемь. Или четыре. Просто остальные идут не к нам, а в другие стороны.

— Это тоже твои фантазии? — поинтересовался Чума.

— Даже не фантазии, просто мысли вслух.

— Ты уж думай про себя, пожалуйста! И так непонятно, как с этим родильным конвейером бороться, а ты ему производительности добавляешь!

— Подожди, Коль, — отмахнулся Батяня. — Миш, что добавишь по разведке? Реально найти гнездо?

— Сейчас — нет, однако. Зимой попробовать надо. А вот где остановить Нашествие — знаю! Там, куда мы дошли, проходит скальная гряда. В ней разлом километра полтора длиной. Похоже на перевал,

через который на кордон шли. Только без набора высоты с нашей стороны. Через этот разлом сэры к нам и ходят. И Нашествие там пойдет. Вот в разломе их и надо брать.

— Как? — пожал плечами Дудник. — К пулемету у нас полтора диска. После чего весь огнестрел можно выбросить.

— Зачем огнестрел, однако? "Маугли" помнишь?

— Чего её помнить? Вон, сидит!

— Не называй меня так! — словно очнулась Ирка.

— Да не Иришка, — улыбнулся Ниндзя. — Мультфильм "Маугли". Как Шерхана прибили. Погнали в разлом буйволов.

— Так быки нас и послушались, — хмыкнул Чума. — Они человека априори ни в грош не ставят! Не напугаем и не уговорим.

— Мы — не уговорим, — согласился Ниндзя. — А Галочка Егоровна уговорит. Её в саванне все слушают. И чем больше при ней котят, тем лучше слушают.

— Интересно, — хмыкнул Батяня. — Заблаговременно подгоняем быков к провалу. Дожидаемся появления роя и гоним стадо навстречу. В середине они встречаются, и больше никто никуда не идет. Может получиться, если зимой всё хорошенько разведать, пока сэры спят. Галь, а саблезубы размножаться когда собираются?

— Весной, наверное.

— Ты с ними поговори, пусть потерпят до после разборки.

— Леша! Котята не могут размножаться по твоей указке! У них иная физиология!

Буртасов негромко пропел: "Отдаст приказ нам мама Галя" и улыбнулся:

— По-моему, они могут всё, что ты захочешь.

— О великая Гау-Рю, повелительница смерти… — молитвенным речитативом заблажил Чума.

— Оболтус ты, Колька! — Галина отвесила Заварзину подзатыльник. — Я поговорю, Леш. Но ничего не гарантирую.

2 декабря четвертого года. Гряда

Бескрайняя снежная равнина, расплывчатые силуэты гор на горизонте, лыжи на ногах, анорак, балаклава, рюкзак, прицепленные к поясу санки… Привычные ощущения. Словно и не было попадания, изматывающей работы первых месяцев, четырех лет жизни в Риме… Очередной лыжный поход… Правда, есть и отличия. Вместо палок в руках ставшая родной за эти годы нагибата, а впереди — саблезубый тигр, одетый в шлейку. Гомотерии для кошачьих очень выносливы, могут бежать хоть весь день, если неторопливо. Но их неторопливо — километров десять, а то и пятнадцать в час. Конечно, если нагрузить животное набитым хурджином, сверху усесться самому и гнать, что есть мощи, кошак устанет минут через пять. Но каким дураком надо быть, чтобы впихивать невпихуемое? Лыжника, прикрепленного к удобной шлейке, саблезуб почти не чувствует. "Как интересно он идет, — лениво думал Батяня, автоматически контролируя движения Бублика. — Вроде, у лошадей в каждом конкретном аллюре определенный порядок переставления ног. А саблезубы ногами шерудят как попало. Никакой системы! Или это я её не вижу. Ничего не понимаю в кошачьих аллюрах. В лошадиных, впрочем, тоже. Но бежит ровненько, ни рывков, ни внезапных торможений. Ехать — одно удовольствие. И быстро, километров по сто пятьдесят в день шарашим". Ехать на буксире у саблезуба, действительно — сплошное удовольствие. Рюкзаки разгружены до предела, только аварийный запас на всякий пожарный. Весь вес в саночках, что почти неощутимо мчатся сзади. Кошак идет ровнее снегохода, ногами двигать не надо, нагрузка минимальная. И скорость, хотя до снегохода далеко. Только надо внимательно следить, чтобы лыжа не налетела на скрытый под снегом камень. Да, такая езда требует хорошего владения лыжами, особенно, если гонишь в темноте. Но сейчас за "котятами" мчались лучшие. Батяня, Малой, Ниндзя, Бульба и Лапа.

Выйти в разведку хотели в середине ноября, как только уверенно лег снег. Даже готовы были, хотя проблем хватало с головой. Те же ботинки, например. Собственного пошива сапоги неплохо работали летом, но для лыж не годились категорически. А ботинки, любовно подобранные к походу и укомплектованные бахилами, проявили свой стервозный характер: рассинхронизировались с ногами. То есть, ноги выросли, а боты — нет. Артема это, само собой, не касалось, как и обеих девочек. У Бульбы, Батяни и Ниндзи обувь изначально была на размер больше. Спорный подход, но в данном случае оказавшийся правильным. Чуму и это не спасло, нога выросла аж на три размера. В оправдание можно сказать, что Колька и ростом подтянулся к ровесникам. Эйнштейн и Дудник предпочитали обувь "в размер", и теперь не могли втиснуть ноги в "эти колодки". Точнее не мог Андрей. У Виталия натянуть ботинок получалось, но вот ходить… А с Олегом — просто беда! А ведь именно Олег и мотался

по всей степи зимой и летом. Сначала в своих ботинках, потом Чумы, теперь Эйнштейна. Чума пользовался обувью Андрея. Дудник, если прижимало, одалживал у Батяни. Евстифеев — у Артема. Мишины ботинки подошли бы и Виталию, и Кольке, но постоянно эксплуатировались хозяином. С появлением Урра возник второй претендент на Тарасов "сорок шестой разношенный". А в распоряжении женского пополнения остались аж четыре пары от Галкиных "хрустальных башмачков" до Заварзинских "крокодилов".

Вот только с лыжами у пополнения получалось плохо. Даже Оторва и Шоколадка, уже три года осваивавшие не столь сложную, в общем, науку, от среднего уровня группы были ещё очень далеки. Что уж говорить об остальных, впервые увидевших "доски для ног" месяц назад. Юрик, правда, проявил недюжинные способности и в этом вопросе, но за месяц стать с лыжами на "ты" — ну никак! Тем более, на месяц никто не рассчитывал.

С составом определились, кошачью составляющую экспедиции подобрали, барахло и еду приготовили, шлейки пошили, назначили день выхода. И на две недели застряли в пурге. Хорошо хоть, в Риме, а не посреди степи. Пурговать в чистом поле — то ещё удовольствие. В лесу — тоже. Потом два дня ждали, пока ветер утрамбует свежевыпавший снег.

Вышли только двадцать восьмого. И принялись усиленными темпами наверстывать упущенное. Даже на ночевках не тратили времени на установку тента и большой костер. Быстро грели чай на настиле (основная еда шла сухомяткой), рыли яму, стелили коврики, укладывали две "коллективки". С боков устраивались саблезубы. Та ещё грелка. Казалось бы, сколько времени занимает поставить полноценный лагерь? Но полчаса здесь, полчаса там. Как говорится, "десять старушек — рубль". Батяня чувствовал, что надо спешить. Никаких оснований: степь тиха и спокойна, каковой и должна быть при передвижении шестерки саблезубов. Сэров, как всегда в это время года, не видно и не слышно. А зима только началась. Но Лешка доверял своим предчувствиям. Особенно, если они совпадали с аналогичными у Лапы, Ниндзи и Малого. Только Бульба ничего не ощущал, но он известный пофигист.

К скальной гряде, куда разведчики летом добирались неделю, вышли тридцатого.

"А мы сильно прибавили в профессиональном плане, — подумал тогда Лешка. — Этот кусок тянет на полноценную тундровую четверку. Если не пятерку. А мы его за три дня! Хотя классификация саблезубов не учитывает. Ладно, пусть будет половина пятерки. Всё равно не хило".

Поставили лагерь в небольшой рощице, шуганув оттуда с десяток белых волков. Батяня всегда считал, что полярный волк — подвид обычного, серого. А здесь, где оба вида живут рядом, засомневался. Тут на среду обитания не покиваешь. Белые крупнее, ноги длинные, и, самое главное, умнее. Никто из римлян не может похвастать клыками белого. А ведь Ниндзя как-то целую охоту устраивал ради ценного трофея. Не лезут белые на рожон. Но не трусы, попадались останки медведей, заваленных стаей. А уж от добычи отогнать — вовсе милое дело. Но с противником сильнее себя — не связываются. И ведь как-то определяют, кто чего стоит. Лежит в степи сытая стая, на аборигенов — ноль внимания. Стоит появиться Ниндзе — смываются. А гоняться за ними на Пузике — зря гомотерия мучить. Волки куда выносливей! Эвенк, когда рассказывал, матерился страшно: стая его три дня водила, не выходя из поля зрения и не подпуская на дистанцию выстрела. Вот и позавчера не полезли. Быстренько очистили спорную территорию, выстроились цепочкой и лениво затрусили на северо-восток.

Вчерашний день потратили на рекогносцировку. Обошли пролом, обследовали боковые стенки, даже вылезли на саму гряду, попутно квалифицировав сложность восхождения, как альпинистские два Б — три А. Сейчас, в тридцатиградусный мороз, даже сложнее. А сэрам и летом не пройти, особых скалолазных способностей за ними не замечалось. Пойдут через пролом, как миленькие. А мы им…

О том, что "мы им", спорили вечером. "Блестящий" Мишин план, навеянный прозвищем жены Малого, подвергся серьезным сомнениям. Быки — это здорово. Вот только многотысячное стадо четырнадцатью саблезубами не погонишь. Голов двести — ещё реально, а скорее, сотня. Надо же не только спугнуть, но и направить в нужном направлении. Получится ли? Слишком много непредсказуемых факторов. К тому же одно дело стоптать одинокого тигра, а совсем другое — огромедную толпу. Завязнут быки в массе тел, потеряют скорость, и пойдут на корм сэрам! Даже если предварительно стопчут сотни три, ещё две останется. И матки — вообще не просчитываемый фактор. Были бы снайперы, ну хоть один — вопрос решила бы Иркина "светка". Но Малой весьма доходчиво объяснил разницу между снайпером и просто хорошим стрелком. А с обычных дистанций… Олег вообще категорически настаивал, чтобы девочек даже близко к сэрам не подпускали. Потому как в предыдущих случаях сэры умудрялись прорваться через пулеметный огонь и в первую очередь бросались именно на женщин. Никто не спорил: может, и не прав, а ну его на фиг, женами рисковать!