Степная дорога

Иволгина Дарья

– Мудрая вера! – слышал Соллий голоса внимавших ему венутов. – Не покарав, не помилуешь. Если некому защитить Бога, то как Бог защитит себя сам?

Это странное рассуждение Соллий решил пока что пропустить мимо ушей ради главного: он торопился рассказать побольше о чудесных братьях и их подвигах.

– Итак, старший брат карает и следит за законом. Но есть и младший – его цвета зеленые – который исцеляет любовью, милует и сострадает…

– Погоди, – вмешался вдруг один из венутов, – ты говорил первоначально, что оба эти брата – близнецы?

– Да…

– А теперь вдруг выясняется, что один из них старший, а другой – младший… Объясни, как

это получается!

Кругом зашумели. Некоторые досадовали на себя: почему не они первыми заметили такой существенный недостаток в целом гладкого и красивого рассказа чужестранца! Да, красно говорил этот Соллий! А вот теперь пусть растолкует, как это такое получается, что из двух близнецов один вдруг оказался младше второго…

– Близнецы – да, – твердо сказал Соллий. Толкованию этого догмата веры в Божественных Братьев было посвящено немало часов в том Доме Близнецов, где был воспитан Соллий. – Однако разве вы не знаете, что никогда близнецы не выходят из материнского лона, держась за руки? Всегда рождается сперва один, а потом второй! И повитуха повязывает старшему на руку ленточку для того, чтобы не возникало потом споров. Это бывает важно при установлении старшинства. Ведь старший наследует отцовское имущество по закону, установленному людьми и Богами, а младший из сыновей получает лишь то, что отец дает ему по любви к нему…

– Если только этот младший не найдет способ вовремя извести и старшего, и самого отца! – выкрикнул кто-то совершенно пьяным голосом.

Соллий поморщился.

– Не думаю, что таковы обычаи Вечной Степи – изводить старших братьев ради того, чтобы завладеть их юртами, стадами и женами! – резко ответил он не видимому в полумраке у костра оппоненту. – Мне представляется, что в Степи такой же обычай, как и везде: почтение к старшим, доброта к младшим! А то, о чем говорил только что один из ваших собратьев, – преступление!

Многие засмеялись. Соллий вздрогнул. Он никак не мог привыкнуть к тому, что в Вечной Степи смех раздается куда чаще, чем в городе. И означает куда больше, чем просто насмешку или хорошее настроение. Степняк может засмеяться от удовольствия при виде красивой лошади или красивой женщины. Может захохотать, принимая вызов врага. Вполне способен разразиться смехом, заслышав слова, с которыми полностью согласен. И еще головой начнет крутить: ловко же ты, брат, мою собственную мысль своими словами выразил!

Соллий до сих пор вздрагивал, когда слышал неуместный, по его разумению, смех…

– Итак, – взяв себя в руки, продолжал проповедник, – мы не говорим о преступниках. Мы будем говорить о той семье, где почитают Богов и любят друг друга. В такой семье отец отдает большую часть старшему сыну – по закону и некую часть младшему сыну – по любви. Таким образом, сама природа подсказывает нам: старший брат – Закон, младший брат – Любовь. Да, они родились почти одновременно. Но в этом "почти" иной раз таится огромная сила! Стрела, которая почти попала в цель, – это стрела, которая пролетела мимо цели!

Венуты снова расхохотались. Им нравились доводы, которые приводил молодой проповедник чужой, странной, городской веры. И если большинство даже и не помышляло принимать веру в Единого Предвечного Отца, то послушать ловкие рассуждения юноши желали решительно все. В Степи высоко ценилось умение складно и остроумно излагать мысли. Ведь книг здесь не знали. Вся мудрость передавалась из уст в уста, от одного рассказчика к другому. Сказители и шаманы хранили в памяти тысячи историй и поучений. И послушать нового сказителя

в Степи был рад каждый.

В общем и целом Соллий был удовлетворен ходом своей речи. Он воспользовался опытом старых проповедников, которые оставили обширные записки о своих странствиях среди чужих народов. Один из них, наиболее почитаемый Соллием, Аполлинарий Халисунский, писал:

"Не следует говорить с чужим народом своим языком. Вот что это означает: ведь не они к нам явились выслушать поучение, но мы сами к ним пришли, дабы заставить их слушать.

Говорится: и один человек может привести лошадь к водопою, но даже сотня не заставит ее пить. К этому следует прислушаться. Ты можешь прийти к чужому народу и начать говорить среди этого народа. Но как ты заставишь слушать себя?

Вот что надлежит сделать. Узнай обычаи этого народа. Когда станешь говорить с ним, используй все, что ты знаешь. Если ты хочешь проповедовать среди народа лучников, приводи примеры из жизни лучников. Упоминай и лук, и стрелы, и меткого стрелка. Уподобляй правильно произнесенное слово хорошему выстрелу, и тебя поймет народ стрелков.

Но народ меченосцев не поймет такого сравнения. Для народа меченосцев доброе слово подобно доброму удару меча…"

Мысленно Соллий не уставал благодарить Аполлинария Халисунского. Уроки этого мудреца, много странствовавшего по свету со словом Истины на устах, вновь принесли добрые плоды. Соллий не сомневался в успехе.

***

Несколько венутов согласились – "для пробы" – признать Единого Предвечного Отца. Это был триумф Соллия! Он выучил их словам приветствий и молитв, неустанно рассказывал новообращенным истории из жизни Божественных Братьев, запрещая другим венутам присутствовать при этих беседах.

Как он и рассчитывал, тайна очень скоро начала привлекать и остальных. "Помни, варвары чрезвычайно любопытны, – учил тот же Аполлинарий Халисунский. – Окружи некоторые свои слова таинственностью, заставь их мучиться и терзаться, и пытаться проникнуть во все твои секреты. И в конце концов дозволь им это сделать. Они будут рады, хотя, конечно, постараются скрыть свое ликование. Однако всматривайся в их глаза. Глаза не сумеют полностью скрыть их любопытства и их удовлетворения".

И здесь старый Ученик Богов, давно почивший и с почетом погребенный где-то далеко от Мельсины, там, где застигла его Незваная Гостья, далеко на чужбине, – и здесь он оказался прав.

Вскоре Соллий приобрел для своих Богов десятки новых Учеников. И он, молодой Ученик, сам стал учителем.

Он был счастлив.

И только один человек упрямо не желал интересоваться Близнецами. Это был Арих. Конечно, Соллий не говорил никому из венутов о том, что хотел бы приобщить хмурого пленника к истинной вере. Венуты неизбежно подняли бы на смех этого слишком уж радивого Ученика Богов-Близнецов. Кого, в самом деле, беспокоит судьба какого-то хромого раба? Пусть прозябает там, куда швырнули его Боги, – на самом дне! Не станет же Соллий объяснять им, что Младший Брат не отворачивает взора и от беднейшего, и от ничтожнейшего среди людей. Ведь тот, кто кажется окружающим ничтожным и недостойным внимания, в глазах Богов может иметь огромную ценность. Не людям определять, кто достоин, а кто нет. Истинный Ученик Богов не должен решать за людей – и уж тем более он не должен принимать решения за своих Богов. Истину следует провозглашать так, чтобы ее уловили уши всех – ВСЕХ! – а не только избранных. Кто же угоден Богам на самом деле – то определяют только сами Боги.