Стигма ворона 3

Горина Юлия Николаевна

— А какая разница? — с мрачной усталостью в голосе отозвался белоголовый. — Давай уже, парень. Заканчивай дело…

— Я просто пытаюсь понять, в какой момент ты узнал правду.

Из груди воина вырвался смех — резкий, царапающий слух.

— Правду? Какую правду, парень? Которую из них? Если ту, в которую веришь ты — то я могу не знать ее вовсе. Так ведь, господин?! — крикнул во всю глотку белоголовый, задирая голову вверх. — Что ты рассказал ему? Про эпоху сенокоса? Или про великого злодея-Первого?.. А? Или придумал что-нибудь новенькое? Вот только правды, парень,

на самом-то деле нет. — Лицо белоголового исказила уродливая гримаса безумного паяца. — Она не существует. В принципе. А вот что существует — так это безумная древняя хрень, которая решила сделать из тебя героя, а из меня — твой корм! Да, господин? Но ты слишком-то не радуйся, тринадцатый. Герои — они ведь того. Долго не живут. Ими пользуются, а потом убирают в долгий ящик, обычно — в подземный, и даже куда меньший, чем этот. Эй, господин Аварра, у тебя что, электричество в проводах кончилось? — выкрикнул белоголовый в потолок.

— Да не разоряйся ты так, — проговорил Эш. — Он просто тебя не слышит.

Белоголовый медленно перевел взгляд на парня.

— В смысле?..

— Остров захвачен Первым. Так что во всех устройствах Единого сейчас колосится белый пух.

— Как это?.. — недоверчиво переспросил тот. — Откуда?..

— От меня, — ответил ему Эш. — Я привез сюда споры в мешочке от курительной смеси. Ты же помнишь — я был не очень-то в восторге от планов Единого еще тогда, в зиккурате.

На несколько секунд белоголовый будто бы замер, а потом разразился жутковатым хохотом, больше похожим на собачий лай.

Наконец, его смех иссяк. Эш поднял руку, и она наполнилась свечением. Черно-синие жилы, как корни, оплели предплечье и кисть, прорастая на кончиках пальцев крючковатыми птичьими когтями.

Белоголовый будто окаменел.

Ни один мускул не дрогнул у него на лице, когда Эш, приблизившись, нанес свой удар.

Тяжелые цепи со звоном рассыпались по полу. Зеленоватый панцирь треснул, высвобождая закованное в него живое тело.

Узник непонимающе моргнул. Потом опустил взгляд вниз, на разбитые цепи.

— Ты… — озадаченно проговорил белоголовый.

— Не подумай — это не из-за сердечной доброты или жалости, — усмехнулся Эш. — Просто если я тебя убью, то получится, что я навроде как его волю исполнил и поступил согласно плану. Как подумаю об этом, так сразу тошно становится. Ну нахрен, — решительно заявил парень.

И вышел из темницы, громыхнув железной дверью.

Очутившись в коридоре, Эш услышал из глубин хранилища возмущенные голоса — это Дарий и Ларс спорили о чем-то с Шакканом.

— Этих-то чего мир не берет! — выругался он и поспешил на звук.

—… я тебя сейчас к Гидре и Червю искупаться отправлю — интересно, как долго ты в их компании живым останешься? — с досадой в голосе выговаривал Дарий.

— Да отстань ты от него, духи у нас не заваляются, — возразил Ларс.

— Слушай, не лезь, а? Ты каждой своей фразой только хуже делаешь! — возмутился Дар.

— Что происходит? — громко окликнул их Эш.

— Да этот твой протеже категорически отказывается становиться воином! Религия ему не позволяет! —

ругнулся Дар.

Шаккан переминался с ноги на ногу, низко опустив голову. Девушка-птица смотрела на него с нескрываемой брезгливостью и жалостью, как на двухголового теленка.

Дарий вздохнул.

— Эш, я тут мощную комбинацию ему присмотрел: петух, жаба, змея и летучая мышь. Если получится соединить, в итоге может получиться василиск…

— Ну или маленький, разорванный на части трупик, — усмехнулся Ларс.

— Он же дингир, ничего с ним не станется! — огрызнулся Дар.

— Но я не хочу… — плачущим голосом едва слышно проговорил Шаккан. — Не хочу… Эш, пожалуйста!.. — взмолился он так, будто просил пощадить его жизнь, а не отказывался от невероятного подарка.

— Что случилось, Шаккан? Чего ты боишься?..

— Я не боюсь, — негромко, но твердо ответил юноша. — Я отказываюсь. Отказываюсь!

— Да что с вами со всеми не так?! Ты — отказываешься? Почему? — разозлился Эш.

— Потому что я не хочу быть воином. Я не могу быть воином!..

Эш взорвался. Рванувшись к Шаккану, он схватил его почерневшей рукой за рубаху на груди и притянул к себе.

— По-твоему, мне больше заняться нечем, кроме как защищать тебя?!

Шаккан от его выкрика весь съежился, втянув голову в плечи. А Эш между тем еще только разгонялся.

—… Довольно твоих детских заносов, понял? Про это твое землелюбие или как там называется эта твоя ересь — забудь! Пора повзрослеть. Шаккан. Хочешь ты или нет, но впереди у тебя трупы и кровь — если ты, конечно, хочешь жить. Ты хочешь жить, Шаккан?

— Хочу, — тихо проговорил тот.

— Тогда тебе придется принять в свою душу дикого духа, а в руки взять оружие! Понимаешь? Не выйдет остаться чистеньким, придется замараться. Думаешь, я всю жизнь спал и видел, как бы мне стать убийцей? Но по-другому не получается, Шаккан. Нельзя добраться до вершины пирамиды, не укладывая себе под ноги трупы.

— Но я не хочу на вершину твоей пирамиды, Эш! — возразил Шаккан. Он мягко, но решительно положил свою руку на когтистую лапу ворона. И отцепил ее от себя.

— Не хочу, — повторил он, глядя на Эша своими ясными глазами. — Искать сражений, нанизывать черепа врагов на нить своей памяти и всю оставшуюся жизнь вдыхать запах их смерти, которым пропитаются мои руки — это не для меня!..

— Ну конечно не для тебя, — услышал Эш за спиной голос белоголового. — Потому что ты — шестая модель дингира.

При виде освободившегося узника Дарий и Ларс разом схватились за оружие, птица засветилась серебристым сиянием, призвав силу своих стигм. И только Шаккан и Эш не удивились.

— Я отпустил его, — мрачно пояснил Эш друзьям.

— Прости, что ты сделал?.. — переспросил Дарий, изумленно моргнув.

— Отпустил его, — невозмутимо повторил Эш. — У нас с ним теперь один враг, и делить нам больше нечего.

— Ты очумел?.. Да этот ублюдок едва не прибил нас в зиккурате!..

— Ну так и мы едва его не прибили. В чем проблема-то? — мрачно спросил Эш. И повернулся к белоголовому. — Тебя как звать-то?