Стигматы Палмера Элдрича (сборник)
Шрифт:
– Теперь вспомнил. Продолжай. Кто направил на них этот луч?
Йенсенист? Но кто именно?
Ценцио сказал:
– Снимок был сделан с аппарата, находившегося прямо над этим человеком. Так что его тело толком рассмотреть не удалось. Но… — Он замолчал.
– Да продолжайте же, — сказал Фут, — мне нужно идти в контору маршала Харенжаного и…
– Человек, который выпустил по железкам этот луч, — Ценцио запнулся согласно фотографии, сделанной нашим спутником, — Талбот Йенси.
Он снова замолчал. Фут никак не отреагировал.
– Я имею в виду, — пояснил Ценцио, — он выглядит как Талбот Йенси.
–
– Полное сходство. Мы увеличили этот кадр до натуральной величины.
Это то же лицо, которое мы видим, я имею в виду, которое они видят на экранах своих телевизоров. Именно то лицо.
И мне придется идти в контору Харенжаного, подумал Фут, с этой информацией, занозой засевшей в подсознании.
– Ладно, мой мальчик, — сказал он, — спасибо тебе огромное, что ты выбрал самый подходящий момент для того, чтобы сообщить мне эту новость.
Именно сейчас. Когда я просто не мог бы без нее обойтись.
Он выключил видеофон, немного помедлил и зашагал от запаркованного аэромобиля, оставив на его борту двух погруженных в оцепенение железок.
Это все Йенси, подумал он. Это он убил Арлин Дэвидсон, затем Боба Хига, затем Верна Линдблома. А потом он прикончит Джозефа Адамса, а после того самого Броза и, вероятно, меня, потому что я его разыскиваю.
«Чучело», привинченное к столу из дуба, функционирующее по программе Мегалингва 6–У. Это чучело оказалось за огромным валуном в радиоактивном Чейенне и смертоносным лучом прикончило двух железок–ветеранов. Чтобы спасти жизнь еще одного жалкого обитателя убежища, который выбрался на поверхность, чтобы вдохнуть глоток свежего воздуха и хоть на мгновение увидеть солнце. Теперь бывший подземный житель ютится где–то в развалинах Чейенна в компании таких же, как он. И Бог его знает, где они достают пропитание и на что надеются. А затем это безмозглое чучело, Талбот Йенси, возвратился за свой стол, привинтил себя к креслу и начал опять произносить составленные Мегалингвом речи. И никто в Агентстве ничего не заметил!
Уэбстер Фут отмахнулся от этого бреда и зашагал дальше к лестнице, которая соединяла летное поле, расположенное на крыше, с конторой маршала Харенжаного.
Уже через полчаса с огромным пропуском в руках, дающим ему право пользоваться компьютером (его выдал один из помощников маршала Харенжаного), он оказался у гигантского советского компьютера ВВ–7 и с помощью дружелюбных, очень вежливых русских инженеров ввел в него все семь сомнительных улик, обнаруженных его железками.
Гигантский ВВ–7, возвышавшийся перед ним до потолка, принялся обрабатывать полученную информацию, просматривать свою картотеку; и вскоре, как и ожидал Фут, из прорези выпала продолговатая карточка.
Он взял ее и прочитал напечатанное на ней имя.
Интуиция его не подвела, он поблагодарил русских за помощь, разыскал лестницу и поднялся по ней к своему аэромобилю.
На карточке было напечатано: «Стэнтон Броз».
Как он и ожидал.
Если бы эта машина, «Гештальт», которая покоилась теперь за ним в виде портативного телевизора, умудрилась убраться восвояси, если бы у Линдблома не было датчика смерти, то улики, с точки зрения юриспруденции, были бы совершенно неопровержимы. И никто не усомнился бы в том, что Стэнтон Броз, нанявший Фута разыскивать преступника, и был убийцей.
Если только он не ошибся. Если только не эта машина была убийцей. Он знает об этом наверняка только тогда, когда сможет ее раскрыть и увидит, как она работает.
А тем временем, пока он и его рабочие будут выбиваться из сил, пытаясь раскрыть машину (а борьба эта обещает быть нелегкой), Броз будет висеть на видеофоне, требуя информации о том, какие именно улики ему удалось собрать на вилле Линдблома. И куда ведет след.
«Я не могу сказать: «К вам, мистер Броз», — весело подумал Фут. «Вы убийца, и вы мне отвратительны, и теперь я хочу вас арестовать и отдать на суд Совета Реконструкции».
Забавная мыслишка!
Однако на самом деле никакой радости он не испытывал. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что ему придется вести с этим предметом упорную борьбу. Ведь существуют необычайно прочные пластмассы, которых не могут одолеть ни сверла, ни тепловые поля.
И все это время его подсознание не покидала одна тревожная мысль:
«Неужели и в самом деле Талбот Йенси существует?». И как это может быть?
Он ничего не мог понять.
И все же его профессиональный долг требовал, чтобы именно он, а не кто–то другой, разобрался во всем этом. Потому что если ему это окажется не под силу, то кто же осилит эту задачу?
Пока, решил Фут, Брозу я ничего не скажу. А точнее, скажу ему ровно столько, сколько хватит, чтобы от него отделаться.
Его интуиция, его дар предвидения подсказывали ему, что никто, и он тоже, не останется в выигрыше, если он расскажет Стэнтону Брозу о фактах, ставших ему известными.
Потому что Стэнтон Броз, а это–то и беспокоило Фута, может догадаться, что они означают, и как ему, Брозу, следует, поступить.
Глава 22
Бывший подземный житель, бородатый Джек Блэр грустно сообщил Николасу:
– Я думаю, что пока мы не сможем выделить тебе кровать, Ник. Пока.
Так что тебе придется устроиться на цементном полу.
Они находились в полутемном подвале здания, в котором некогда размещалась штаб–квартира страховой компании. Страховая компания давно уже исчезла, так же, как и здание из армированного бетона, а вот подвал сохранился. И был оценен по достоинству.
Куда бы Николас ни обращал свой взор, повсюду он видел бывших жителей убежищ, живущих теперь, так сказать, на поверхности. Но по–прежнему обездоленных, лишенных того, что в прямом смысле слова принадлежало им по праву.
– Не так–то легко, — сказал Блэр, заметив его выражение лица, возвратить себе Землю. Может быть, мы не были достаточно кроткими.
– Может быть, слишком кроткими, — сказал Николас.
– Ты уже начинаешь чувствовать ненависть, — ехидно заметил Блэр, желание напасть на них. Неплохая идея. Но как? Если придумаешь — сообщи нам, а пока, — он оглянулся вокруг, — мы должны соорудить тебе постель, а не решать глобальные проблемы. Лантано дал нам…
– Я бы хотел увидеться с этим Лантано, — сказал Николас. Похоже, что это единственный йенсенист, который хоть отдаленно похож на приличного человека. И с его помощью, подумал он, я постараюсь достать искусственный внутренний орган.