Стигматы Палмера Элдрича (сборник)
Шрифт:
Блэр сказал:
– Увидишь довольно скоро. Обычно он приходит в это время. Ты легко узнаешь его, потому что он темнокожий. Кожа его потемнела от радиационных ожогов. — Он еще раз оглянулся и сказал:
– Да вот же он.
Человек, вошедший в подвал, прибыл не один: за ним следовала целая шеренга железок, сгибавшихся под весом ящиков с припасами для бывших жителей убежищ, ютившихся в этих развалинах. Он и в самом деле был темнокожим, и кожа его была красновато–черная. Но этот цвет она приобрела, догадался
А пока Лантано пробирался по подвалу среди коек, обходил людей, их жалкие пожитки, здороваясь с одним, улыбаясь другому, Николас напряженно размышлял: «Господи, когда он только вошел, он выглядел стариком, покрытым морщинами и усохшим! А теперь, когда подошел ближе, кажется человеком среднего возраста; иллюзия преклонного возраста возникает из–за того, что он ходит на прямых ногах, не сгибая колен, словно боится упасть и разбиться, как хрупкая статуэтка».
Приблизившись к нему, Николас позвал:
– Мистер Лантано.
Человек, которого сопровождала свита железок, занявшихся теперь распаковкой свертков, чтобы распределить их содержимое, взглянул на Николаса с усталой мимолетной улыбкой, заменявшей приветствие.
Блэр потянул Николаса за рукав:
– Не занимай у него много времени, не забывай — он болен. Из–за ожогов. Он должен побыстрее возвратиться на виллу, чтобы прилечь. Темнокожему человеку Блэр сказал:
– Правда же, мистер Лантано?
Темнокожий пришелец кивнул, пристально глядя на Николаса.
– Да, мистер Блэр. Я болен. В противном случае я бы почаще приходил сюда.
Лантано отвернулся от них, чтобы удостовериться, что его железки распределяют свой груз как можно быстрее и ловчей. На Николаса он уже не смотрел.
– Он был истязуем и страдал, — сказал Николас.
Лантано снова повернулся и пристально посмотрел на него; его глаза, черные, глубоко посаженные, прожигали Николаса насквозь, словно Лантано накопил столько энергии, что она стала просто опасна и грозила испепелить его собственные органы зрения. Николас почувствовал страх.
– Так что же, мой друг… О чем вы меня просили? Вам нужна постель?
– Так точно, мистер Лантано, — нетерпеливо вмешался в разговор Блэр.
– Нам не хватает коек, мистер Лантано; нам нужен еще по крайней мере десяток, чтобы создать хотя бы маленький резерв, потому что каждый день появляется кто–нибудь, как вот, например, сегодня Ник Сент–Джеймс. С каждым днем все больше.
– Возможно, — сказал Лантано, — мираж постепенно рассеивается. То тут, то там допускаются ошибки. Слабый видеосигнал в виде помехи… Вы поэтому поднялись наверх, Ник?
– Нет, — сказал Николас, — мне нужна искусственная поджелудочная железа. У меня есть двадцать тысяч долларов.
Он протянул руку к лохмотьям, оставшимся от его куртки после встречи с железками. Но бумажник исчез. Он выпал, когда железки схватили его,
Выдержав паузу, Лантано сказал:
– Я бы все равно не смог раздобыть ее вам.
В его тихом голосе Николас услышал сочувственные нотки. Но его глаза!
Они все еще пылали. Пламенем, которое свидетельствовало о чем–то почти сверхъестественном; казалось, оно ниспослано свыше и превосходит понимание обыкновенного человека как биологического существа. Николас даже не представлял, что могло бы являться источником этого пламени. Никогда прежде он не видел ничего подобного.
– Я же уже говорил тебе, — напомнил ему Блэр, — Броз присвоил…
Лантано вдруг сказал:
– Ваша цитата была не совсем точна. «И люди презрели и отвергли его». Вы имели в виду меня? — Он показал на свиту железок, которые уже закончили распределять припасы среди бывших подземных жителей. — У меня сорок железок, для начала совсем неплохо. Особенно если принять во внимание тот факт, что формально это всего лишь «горячая зона», а не поместье.
– Но цвет вашей кожи… — начал было Николас.
– Ради Бога! — прорычал сквозь зубы Блэр, оттаскивая Николаса подальше от Лантано. Затем тихо, но очень зло сказал Николасу на ухо:
– Ты что, хочешь обидеть его? Он и без тебя знает, что обожжен, сам подумай, он приходит к нам, и только благодаря ему мы умудряемся здесь выжить, а ты являешься сюда и…
– Вовсе не обожжен, — сказал Николас. Он индеец, сказал он про себя, чистокровный чероки, судя по форме носа. А он объясняет цвет своей кожи ожогами. Но почему? Интересно, существует ли какой–нибудь закон, который мог бы помешать ему… он не мог вспомнить юридический термин. Йенсенист.
Один из правящей касты, один из приближенных. Может быть, в эти сферы допускают только белых, как когда–то в старину, в те времена, когда существовали расовые предрассудки.
Лантано сказал:
– Мистер Сент–Джеймс, Ник, я сожалею, что у вас произошла сегодня столь неприятная встреча с моими слугами. Те двое железок были очень агрессивны.
Он говорил совершенно спокойно, слова Николаса его совершенно не смутили и не вывели из себя — он не принимал близко к сердцу цвет своей кожи, Блэр был совершенно не прав.
– Владельцы других поместий, — говорил Лантано, — граничащих с этой «горячей зоной», хотели бы присоединить ее к своим поместьям. Они посылают своих железок, чтобы те измеряли здесь уровень радиации при помощи счетчиков Гейгера. Они надеются, что радиация здесь очень высокая и прикончит меня, а участок снова станет ничейным. — Он грустно улыбнулся.