Стихи духовные
Шрифт:
Нередки стихи дидактически-назидательного типа, особенно излюбленные старообрядцами. Иногда они примыкают к темам Страшного Суда или следуют апокрифической «Эпистолии о неделе» {71} , влагая поучения в уста Христа или вводя образ Параскевы-Пятницы, наставляющей пустынника. Размышления о смерти с видением гроба восходят к очень распространенному древнехристианскому апологу [26] {72} .
Тема Страшного Суда,
26
ОбследованФ. Батюшковым: Спор души с телом. СПБ., 1891. См. мою книгу: «Святые Древней Руси». Париж, 1931.
Особняком стоит стих о Голубиной книге, по-видимому, один из древнейших и распространеннейших на Руси, в основе которого лежит группа апокрифических вопросов-ответов, чаще всего именуемая «Беседой трех святителей». Содержание стиха, как известно, космологическое: это раскрытие тайной мудрости о мире и его происхождении.
Из этого поверхностного обозрения можно сделать уже некоторые выводы. Во-первых, что касается источников русского духовного стиха, то они чрезвычайно редко даны Св. Писанием. Чаще всего это жития, проложные чтения{74} и апокрифы, которые поэтому должны быть признаны излюбленным чтением народа. К ним должно присоединить отмечавшееся нередко исследователями влияние литургики и иконописи. В нашей работе мы не раз будем иметь случай констатировать следы церковных песнопений или влияние иконы на оформление поэтического образа.
Во-вторых, содержание духовного стиха чаще всего есть песнь о страданиях героя: Христа, Адама, Лазаря, мученика, аскета. Особенно излюблены народом два типа страдальцев: юные страстотерпцы (и это находит свои параллели в истории канонизации русских святых [27] и страдальцы-матери: Рахиль, Милосливая жена, Богородица. Наряду с космологическим и эсхатологическим интересом (Голубиная книга, Страшный Суд) тема безвинного страдания стоит в центре религиозного внимания певца.
27
См. мою книгу: «Святые Древней Руси». Париж, 1931.
Небесные силы С. 24-64
Всякая теологическая система начинается с учения о Боге; в христианстве - о Св. Троице. Для народного богословия русских стихов такой подход был бы искусственным. Народная иерархия небесного мира, смутная и неустойчивая, не совпадает с церковной. Во всяком случае, она питается литургикой, храмовым культом, а не катехизисом{75}. Необходимо отнестись внимательно ко всем оттенкам богословия народа, чтобы найти ключ к его религиозной душе. И прежде всего мы спрашиваем, как сам народ определяет основное содержание своей веры, как именует он высшие силы, которым поклоняется.
Нет недостатка в кратких и сильных формулах исповедания. Самый акт исповедания веры, именования небесных сил всегда вдохновляет певца. Мученики (Георгий, Феодор, Кирик) исповедуют свою веру перед гонителями; встреча героев с языческим миром (Елисава в стихе о Георгии)
Народ называет свою веру христианской («крестьянской»), православной (редко), но чаще всего «крещеной» («хрещеной»).
У нас белый царь над царями царь,
Он и верует веру крещеную,
Крещеную, богомольную. (I, 271)
И младенец Кирик, «трех лет без трех месяцев», среди мучений восклицает:
Велика наша вера крещеная,
Велик наш христианский Бог. (Варенцов, 80, 82)
Свою крещеную [28] веру народ противопоставляет всем иным: латинской, жидовской, бусурманской, сарацинской, смешивая их (I, 409, 410) и считая одинаково языческими и сатанинскими. Федор «Тирянин» воюет против жидовской силы, а нечестивый Аника-воин
28
Ниже мы увидим полное значение этого слова.
Много христианский веры облатынил. (Варенцов, стр. 120)
Именуя божественные силы, певец обычно дает не одно, а несколько божественных имен, разнообразно чередуя их, но все же следуя какой-то понятной ему религиозной иерархии, которая открывается из более частого повторения некоторых излюбленных формул.
Чрезвычайно редко именование одной Пресвятой Троицы:
Он и верует единой Троицы,
Единой Троицы неразделимыя. (I,276)
Не часто встречается и одно имя Христа:
А я верую самому Христу,
Самому Христу Царю Небесному. (I, 475; ср. 494)
Впрочем, сюда же можно отнести и формулу веры Лизаветы Прекрасной:
Она молится Господу распятому [29] {76} , (I, 512 сл.)
что в устах Егория превращается в странно звучащее «богам роспятым» (I, 510). Хотя мы и знаем, что народ привык называть «богами» иконы, но в данном случае это, по-видимому, отражение слов язычницы-царицы:
29
То же в стихе о Гол[убиной] кн[иге] (I, 288).
Она молится богам распятыим. (I, 508)
Самая обычная формула небесных сил тройственна или двойственна: она включает Христа, Божью Матерь и Троицу - и именно в таком порядке:
А я верую веру самому Христу, Царю Небесному,
Его Матери Пресвятой Богородице,
Святой Троицы неразделимой.
(I, 403; ср. I, 348, 410-411, 434, 457, 486 сл., 489 сл., 545-546)
Выпадение одного члена этой формулы приводит ее к одному из следующих типов:
Самому Христу, Царю Небесному,
Его Матери Владычице,
Владычице Богородице. (I, 311; ср. I. 22-23, 500; Вар., 84)
(Это очень распространенный вариант.) Или (редкий):
Единой Троицы неразделимый,
Самому Христу, Царю Небесному, (I, 394)
Или:
В Матерь Божью Богородицу,
И во Троицу неразделимую. (I, 271)
Мы можем привести лишь весьма мало примеров (Истомин, № 4) богословски корректного порядка, явно книжного вдохновения. В большинстве случаев Троица следует за Богородицей, образуя очень устойчивый, как бы неразрывный комплекс. В одном-единственном известном нам случае тройственная формула расширяется в четверичную: