Стихи

Кибиров Тимур Юрьевич

Настоящий драйв!

Синхрон. Вот пистолеты уж блеснули, В граненый ствол уходят пули, И щелкнул в первый раз курок.

Гоша Куценко!

Синхрон. Мое, – сказал Евгений грозно.

Жанна Фриске!

Синхрон. Она должна в нем ненавидеть Убийцу брата своего!

Ксения Собчак!

Синхрон. Уж

хитрость ведает она, Уж изменять научена!

Дима Билан!

Синхрон. Он, правда, в туз из пистолета В пяти саженях попадал!

Саундтрек группы «Бикфордов шнур»!

Золотой «Броненосец Потемкин»

За лучшие спецэффекты!

Синхрон. Все в изумленье. Ленский сам Не верит собственным глазам

НАША классика!

Синхрон. О Русь!

На НАШЕМ TV!

Синхрон. Онегин, верно, ждет уж нас!

Криминальная драма

«Две пули – больше ничего!»

Синхрон. И шайка вся сокрылась вдруг!

Спонсор показа – пиво «Три толстяка».

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЙ ВЕНОК СОНЕТОВ

Let us inspect the lyre, and weigh the stress Of every chord, and see what may be gained… John Keats. Sonnet on the sonnet

I

Не так уж страшно все, как я его малюю. Не все, наверное. А если малевать, Пример, конечно же, с Вакулы надо брать И так живописать вражину эту злую, Чтоб оседлать его и гнать напропалую За черевичками! Пошел,! Но Черномырдин прав – действительно, где ж взять Такую веру нам, уверенность такую? Нет, не Армагеддон вялотекущий наш Изображаю я, а собственный мандраж, Как в анекдоте блядь – «О, ужас, ужас, ужас!» Оррёр, оррёр, оррёр!.. Так позднею порой, По Юлика словам, давлюсь я или тужусь, Анафематствую и пью за упокой.

II

Анафематствую и пью за упокой, Не чокаясь уже давным-давно. Тем паче На брудершафт не пью. Ко всем чертям собачьим Телячьи нежности пославши, ни одной Из маток не сосу. А от козла надой Не столь питателен. Но не могу иначе. Ты спросишь, кто велит? – Ответ неоднозначен: Всесильный бог любви, а может, бес хромой, Унынья, лености и любострастья дух. Грушницкий на балу от зависти опух И все пытается, дурилка, – фу ты, ну ты! — Смутить веселость их язвительной строкой… Будь проклят день и час, будь проклята минута!.. Типун мне на язык! Я сам-то кто такой?!

III

Типун мне на язык! Я сам-то кто такой? Уполномочен кем здесь наводить порядок? Давно ли сам отстал от баловства и блядок? И добровольно ли? И с чистою ль душой? Сомнителен вообще моральный облик мой. А благонравия неистовый припадок Не знаменует

ли телесных сил упадок? Не климакс ли?! Да нет, читатель дорогой, Я так еще люблю, как вам не удавалось И в восемнадцать лет. Вообще-то все осталось По-прежнему. Хоть крест уже на раменах, На шее четки хоть, а все же ни в какую Не соглашаюсь я отрясть сей нежный прах, Аникой-воином сижу я и воюю.

IV

Аникой-воином сижу я и воюю. Вступив в решительный, последний, смертный вой, Уже на ультразвук перехожу порой. Вот так я свой досуг теперь организую. Никак не назовешь фонетику такую Служанкой ангела. С архангела трубой У ней тем более нет связи никакой. Вот разве Азраил музыку неживую Одобрит. Но его я тешить не намерен. Пора убавить звук. Я вру, как сивый мерин, Как в обезьяннике вокзальном хулиган, Дождусь я пиздюлей, напрасно я быкую. Но выглянув в окно иль заглянув в экран, «Шаташася, – визжу, – языцы эти вскую?!»

V

«Шаташася, – визжу, – языцы эти вскую?!» Да вот тебя спросить забыли, мудозвон. Уж ты бы помолчал. Скажи, какой резон Вновь воздух сотрясать впустую, вхолостую? За язычком своим следить рекомендую… Коснется ль благодать? Найдется ль угомон? «Паралипоменон» или «Декамерон» — Пора уже решить седому обалдую! Языцы без тебя управятся авось, Небось, не пропадут, а вот тебе всерьез Пора задуматься. На что это похоже? – На что, на что! На ад, на что ж еще, Бог мой. Еще сто пятьдесят? Не хватит ли? Ну что же, Есть наслаждение и в дикости такой.

VI

Есть наслаждение и в дикости такой, И в лесопарке есть пригорки с ручейками. Ты на листву гляди, а не на мам с дитями И пивом «Балтика». Усталый слух настрой На шепоты дриад, а не на мат густой Компании в кустах. Тем боле, что кустами Является сирень, тем более, что мамы Не так уж и страшны в сей полдень золотой. Ведь майский все же день, ведь именины все ж! Двадцать девятое. На сей раз вторник. Ложь Вновь сочиняется бездельником каким-то. Тобой скорей всего, ведь ты пока живой, Да что там говорить, и цел и невредим ты. Что проку спорить – есть и воля, и покой.

VII

Что проку спорить – есть и воля, и покой. Бордель и кладбище – их олицетворенья. Будь вольным каменщиком на столпотворенье Иль в колумбарии покойся, черт с тобой. «Обитель мирных нег» – под вывеской такой Теперь VIP-сауна манит воображенье, «Vita nuova» нам сулит преображенье Турбосолярия посредством, милый мой. Атас! Смываемся! Туда, туда скорее, Под куст ракитовый, где воля всех вольнее, Где примирительный мы источим елей, Чтоб успокоить бурю бесовскую! Ей-Богу, этого нам хватит, ей же ей! Какого ж хрена я о счастии тоскую?