Стихотворения и поэмы

Мартынов Леонид Николаевич

Где туристами

Ставятся шатры,

Есть над быстрой Истрою

Древние бугры.

Где стоят горелые

Мертвые дубы,

Вылезают белые

Старцы, как грибы.

Это племя вятичей

Обитало там,

Где течет

назад ручей

По глухим местам.

Это смотрят вятичи

Из своих бугров

И, на мир наш глядючи,

Молвят: "Будь здоров!"

Вопрошают вятичи:

"Кто такие вы,

Мужи-самокатичи,

Мятичи травы?

Вы автомашинычи,

Газовая чадь,

Или как вас иначе

Звать и величать?

Вы кричите, воете,

Жжете вы костры,

Бестолково роете

Старые бугры.

С банками-жестянками

Мечете вы сор,

Чтоб из ям с поганками

Вырос мухомор".

Это правда истая,

Ибо так и есть

Здесь над быстрой Истрою,

Где бугров не счесть.

И сочит закат лучи,

Чтобы их стеречь,

И уходят вятичи

В Горелую Сечь.

1967

Лето^{351}

Вот

И лето на пороге:

Реют пчелы-недотроги,

Величаво карауля

Привлекательные ульи,

Чтобы всякие тревоги

Потонули в мерном гуле,

Как набаты тонут в благовесте,

И в июне,

И в июле,

И в особенности

В августе.

1967

Еще не всё я понимал глубоко^{352}

Еще существовал

Санкт-Петербург,

В оцепененье Кремль стоял московский,

И был юнцом лохматым Эренбург,

Да вовсе молод был и Маяковский,

И дерзости Давида Бурлюка

^[283]

У многих возмущенье вызывали,

И далеко не все подозревали,

Насколько все-таки

Она близка.

Но вот

На Польшу

Пал шрапнельный град

^[284]

,

И клял тевтона Игорь Северянин

^[285]

,

И Питер превратился в Петроград

^[286]

,

И говорили: тот убит, тот ранен.

Георгиевские кресты

^[287]

Посеребрили зелень гимнастерок,

И первые безмолвные хвосты

У булочных возникли:

Хлеб стал дорог!

Я был

Еще ребенком.

О войне

Читал рассказы и стихотворенья,

И было много непонятно мне,

Как толки о четвертом измеренье,—

Куда от мерзкой яви ускользнуть

Мечтали многие из старших классов,

Хотя и этот преграждался путь

Толпой папах, околышей, лампасов.

А я

Не в эту сторону держал,

И даже, нет, не к Александру Грину

^[288]

,

Но гимназический мундирчик жал

^[289]

,

Я чувствовал: его я скоро скину.

Меня влекли надежда и тоска

В тревожном взоре Александра Блока

^[290]

,

Еще не всё я понимал глубоко,

Но чуял:

Революция

Близка!

1967

Прятки^{353}

Трудолюбив,

Как первый ученик,

Я возмечтал: плоды науки сладки.

Но, сконцентрировав мильоны книг

На книжных полках в умном распорядке,

Я в здравый смысл прочитанного вник

<