Стихотворения, не вошедшие в сборники
Шрифт:
Мрачись, закройся, месяц юный!
Умолкни, лживый коростель!
Пресекнись, голос! Рвитесь, струны!
Засохни, томный розанель!
И ссохлось все, и посерело,
Застыл испуганный туман.
Она — сидела как сидела,
И я сидел — как истукан.
То час был — верьте иль не верьте,-
Угрюмей всяких похорон…
Бегите, юноши, как смерти,
Философических мадонн!
1902
ОБЕ
За
Ее, единую, ее, любимую.
И ей, как в детстве, на зов отвечу
С любовью первою,— неисцелимою.
Ее ли сердцем не угадаю?
В ней жизнь последняя и бесконечная.
Сквозь облик милый — тебя узнаю,
Тебя, Заступница, тебя, Предвечная…
ПЕСНЯ О ГОЛОДЕ
(1904 г., посв. А. Блоку)
Хата моя черная, убогая,
В печке-то темно да холодно,
На столе-то хлеба ни корочки,
В углах и тараканы померли.
Хозяйка моя — молчит, молчит,
Соседи мои — немудреные,
Соседи мякину лопают.
Животы-то у них бурчат, ворчат,
А они ничего — радуются.
А были соседи — да померли,
Лежат, ничего, погоста ждут,
Лежат себе — не схоронены.
Кто жив — глядишь, издевается:
«Чего, дурак, мякины не жрешь?
Небось, подыхал, так наелся бы».
А не лезет в меня мякина-то,
Нету моего согласия,
Чистой смертыньки пойду искать,
От соседей уйду, от хозяюшки,
Один на один умирать пойду.
Над колодцем месяц серебряный,
За вербой заря кровавая,
Под зарей, внизу, поле черное.
Пойду я да лягу на поле,
Буду в небо глядеть, алое и белое,
Так и умру с ним один на один,
Умру на земле — от голода…
К ДОБРОЛЮБОВУ
Нет отреченья в отреченьи,
От вечных дум исхода нет.
Ты видишь свет и мрак в смешеньи.
В тебе раздельны мрак и свет.
И за полями, за горами,
Где меркнет жизнь и след людской,
Ты узришь жадными очами,
Что кинул здесь в семье родной.
В пустыне нет уединенья,
Повсюду жизнь, повсюду Бог.
Лишь сердцу, сердцу нет смиренья,-
От жизни в жизни — нет дорог.
«Всё колдует, всё пророчит…»
Всё колдует, всё пророчит,
Лысоглавый наш Кузьмич…
И чего он только хочет
Ворожбой своей достичь?
Невысокая природа
Колдовских его забав:
То калоши, то погода,
То Иванов
Нет, уж ежели ты вещий,
Так наплюй на эти вещи,
Не берись за что поплоше,
Брось Иванова с калошей,
Потягайся с ведьмой мудрой,
Силу в силе покажи.
Ворожун мой бледнокудрый,
Ты меня заворожи.
РЕПЛИКА ВЕДЬМЫ
… бойся, Зинаида,
Двери, тени и кольца…
Эко диво, ну и страхи!
Вот так сила колдуна!
Нет, в хламиде иль в рубахе -
Всё одна тебе цена.
Тени легкие люблю я,
Милы мне и ночь — и день.
И ревнуя, и колдуя,
Я легка, сама — как тень.
Дверью — может лишь Валерий
Брюсов — Белого пугать!
Что мне двери, что мне двери,
Я умею без потери,
Не помяв блестящих перий,
В узость щелки пролезать.
Ну а кольца… Я ль не знала
Тайны колец и кругов?
Я чертила и стирала,
Разнимала и смыкала
Круги, кольца — властью слов.
Ты колдуешь в уголочке,
Манишь, манишь — не боюсь…
Ты не в круге — весь ты в точке;
Я же в точку не вмещусь.
Нет, оставь пустые бредни.
Не тебе играть со мной!
Замыкаю круг последний,
Троецветный и тройной.
Подожди, хламиду снимешь,
Будешь, будешь умирать!
И тогда придешь… и примешь
Трехвенечную печать.
21 марта 1905
«Ты не один в своей печали…»
Ты не один в своей печали…
Ждала громов не от тебя ли
Душа моя?
Ее надежды окрыляли,
Но крылья нежные упали,-
Грущу и я.
Поверь, я знала и заране
Незлую власть очарований
Твоих — стихов…
Но жаль мне власти тайных знаний…
Она рассыпалась в обмане,
Она растаяла в тумане
Красивых слов!
24 м<арта 19>05
СПБ
«То бурная, властно-мятежная…»
То бурная, властно-мятежная,-
То тише вечернего дня;
Заря огневая и нежная
На небе взошла для меня.
Простая,спокойно-суровая.
Как правда, пряма и ярка,
Чиста, как вода родниковая,
Как чистый родник, глубока.
Пусть люди, судя нас и меряя,
О нас ничего не поймут.
Не людям — тебе одной верю я,