Стихотворения том 1
Шрифт:
И ветер сухим абразивом,
И смёрзшаяся лыжня
От вечера в сторону дня.
По нраву я огнеупорный,
Идти мне всю ночь не зазорно,
Была бы изюминка цели
В морозном глухом беспределе,
Да сердце бы не торопилось
Вздувать мне венозные жилы,
Приняв относительный знак
За вечный любовный маяк...
«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»
Объял берёзы цвирк синичий,
Чего-то склёвывает там...
Да не покинет
Быть вежливым к своим гостям!
Да не разрушится доверье
Из-за не стоящих причин,
Да не повыдергают перья
Из привередливых мужчин!
Я тоже привередлив очень,
Совою ухаю, когда
Любовь язвительно хохочет:
Ещё немного пострадай!
Страдаю!
Гостья зазеркалья,
Твой смех, что едкий купорос...
А вечер накрывает шалью
Макушки призрачных берёз.
Синицы скрылись в неизвестность,
Пластина света из окна
Легла обыденно и пресно
На мир с названьем «тишина».
«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»
Нет, это не та увертюра,
Мне клавиши не рассказали,
Зачем умирала Лаура,
Оставив Петрарке печали.
Фальшиво звучит пианино,
Сейчас бы настройщика вызвать,
Пусть он камертоном старинным
Вернёт, что утеряно в жизни.
Отринув вражду и нечестность,
Я с помощью музыки света
Лауру вернул бы Франческо
Живою на ложе сонетов...
«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»
Не оставляй!
Холодком от чёрно-белых клавиш
Разогреться сердце не заставишь
На планете с именем Земля!
Не оставляй!
Парусом зеркального рояля
Помани в загадочные дали,
Подари мне имя «Баттерфляй»!
Не оставляй!
Звуками возвратного крещендо
Заглуши печальную легенду
О невозвращеньи корабля!
Не оставляй!
Крылья у отчаянья резные,
Неужели радости земные
Недоступны деве Баттерфляй?
«»»»»»»»»»»»»»»»»
В шрифте или в алфавите
эту букву не ищите,
в толще правил и законов
не найти её ни сонной,
ни кричащей, ни вопящей
о деяньях в настоящем!
Что она изображает
недоступная, чужая,
что за тень она наводит
год от года, год от года?
Что за бедствие такое,
не даёт она покоя
обессоленному чувству
вроде мраморного бюста?
Не омега и не бета...
Ах, да что твердить об этом,
убеждайся снова, Игорь,
у неё такие игры,
вечность темы не закрыта...
Может, это буква фита
с индульгенцией вернулась
из столетнего отгула?
Нет, не то!
Сижу,
недовериями к ятям,
к многим-многим прочим-прочим
из твоей прощальной ночи
с нарисованной луною
и с игрушкой заводною,
и с алфавитом старинным,
сокращённым вполовину
по веленью твоему...
Значит, так и быть тому!
Вылетела джинном из кувшина,
По аорте выстрелила влёт,
Капля крови ягодой рябины
Выкатилась, вмёрзла в гололёд.
Странная, смешная, озорная,
Для чего смешинки мне твои?
Это вроде стенок между нами
Из непонимания любви!
Не смешно быть раненым и хмурым,
Да и я не хитрый Аладдин,
Не смогу прочесть заветной суры
Для возврата дьявола в кувшин!
На сервант поставить, и рукою
Гладить по-хозяйски медный бок,
И вернуться к прежнему покою
В колее исхоженных дорог!
«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»
Из ошибок дом построить,
изрубить слова в дрова,
шар поставить на ребро и
обесточить рукава;
расклонировать Шекспира
вместе с Гамлетом и Лиром,
и острить, тупя народ
в гололёд и ледоход,
и в канаве придорожной –
это просто и несложно!
Высечь друга за рюмашку,
одарить себя рубашкой
из чужого гардероба,
в эллипс переплюснуть глобус;
из натужных Домостроев
вышибить мораль соплёю,
подпоясаться лекалом –
этого, скажите, мало,
чтоб дурному мужику
разогнать печаль-тоску?
Да, ещё рукой лукавой
вынуть деву из оправы,
рядом положить на ложе
и всю ночь её тревожить,
и окутываться дымом:
милая, ты мной любима,
на тебе готов я биться
райскою бездумной птицей
и взлетать с тобой до звёзд,
распушив павлиний хвост!
«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»
Свидетельство о публикации №110053103794
Хранилище 24
Игорь Белкин
В ручье отображаясь облаками,
Скользит судьба по камешкам рябым,
Я, как струну, настраиваю память
Быть благосклонной к вывертам былым.
Какой пейзаж, какие акварели!
Мне жаль, что выцветающи они,
И заново не вспыхнут по апрелю
На них любви увядшие огни.
Бродить мне век вблизи воспоминаний,
Сломав тростинку, в дудку выпевать
Несхожести характеров и граней,
Подыскивая ноты и слова.
Ручей шуршит, размалывая солнце