Стихотворения том 1
Шрифт:
Слышишь, друг, на твоём перекрёстке
Сотни авторов, тысячи книг,
Сделать выбор не очень-то просто,
Слишком разные духом они.
Впрочем, если ты сам человечен,
Не шагаешь по спинам чужим,
То душевный покой обеспечен
В этом мире хотя бы двоим...
«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»
Последними днями командует август,
Листает беззвучные строки поэм,
В них сердце не тянется на переплавку,
Зачем ему осень,
Там ночи прохладны и дни безотрадны,
Там грозы ярятся и молнии жгут,
А дождь из души вымывает парадность
Расцвеченных августом терпких минут.
Над полем летят голубые зарницы,
Над лесом купается в небе луна…
Как быстро кончаются в книге страницы,
А в новых страницах не те имена.
Но дело не в этом, простите, не в этом!
Жить можно повсюду, где люди живут,
И плыть через осени в новое лето,
Да жаль, что друзья не со мной наплаву.
За них бы Харону отвесить пощёчин,
А лодку его, продырявив – на дно! –
И вновь убежать в августовские ночи,
И пить, хохоча, разливное вино…
«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»
От умных разговоров устаю,
От глупых восстанавливаюсь духом –
Не оттого ли, что судьбу свою
Всегда считал не больше, чем прорухой?
С хохочущим над раною – легко,
С рыдающим над ссадиной – неловко,
Перед Сократом проще быть горшком
Или статистом из киномассовки.
Что может дать шагавший по тропе
Мне, продиравшемуся бездорожьем
До вывихов, до треска на стопе
Чертовски огрубевшей толстой кожи?
Да ничего!
Пустая болтовня,
Схоластика из книг умельцев слова,
Пытавшихся запрессовать в меня
Отброшенные мной первоосновы.
Напрасный труд!
Но всё ж пыхти, собрат,
В невольном хомуте неполномочий,
А я не буду дёргаться назад
Среди своих, жизнь повидавших, строчек…
«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»
Писать бы о том и об этом,
Да время не ладит с поэтом,
У них расхождение взглядов
На жизненные рулады.
Пропеть бы хорошую песню,
Да, право, поэт не кудесник,
Отцветшие блеклые ноты
Звучат безо всякой охоты.
А так всё прекрасно и мило,
Чем нужно, судьба одарила,
Не выхлестала долголетье
Своей сыромятною плетью.
Пиши!
А перо выпадает,
А сердце вращает педали,
Стекая бесцветно и ломко
В ненужные людям потёмки.
И всё же, кудрявясь беззубо
Напитанным осенью чубом,
Поэт лихорадит аорту
Привычным ему дискомфортом.
Ночь
Дымок сигареты бездушен,
Слова апатично ложатся
На тени от стрелок…
Двенадцать…
«»»»»»»»»»»»»»»»»»
Мне ничего, сударыня, не нужно,
И нет желанья памятью своей
Перечеркнуть вертлявую окружность
С нанизаными бусинками дней.
По кругу жизнь и по спирали время…
Виток к витку – и снова времена
Заполыхали порохом полемик,
Какой должна быть нищая страна.
Я не философ, мне себя не втиснуть
В среду прожжённых догмами людей,
Не сочинять посредственных записок
С коротким резюме, кто есть злодей.
История, и та вершит лукавость,
Меняя мненье через сотню лет,
В венки тиранов впутывая славу,
Обожествляя сущность непобед.
Отставленные в угол транспаранты
Не выпадут никак из полусна,
В котором веры розоватый бантик
На лацкан пристегнула мне страна.
И, напевая прошлые романсы,
Молчу плотвой и пену не гоню:
Какие лица в нынешнем пасьянсе,
Какие блюда в нынешнем меню!
Сударыня, они неотличимы
От погребённых обществом вождей
И, собственно, поможет ли наш климакс
Поверить вновь рубиновой звезде?
Да-да, НАШ климакс!
Я же вижу, вижу
Растленность душ и бездуховность сил,
Баюкающих собственную грыжу
На всероссийской сломанной оси!
«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»
Как лоб не морщинь, не криви
Себя отчаянностью строгой,
А жить-то хочется в любви
И в постоянности, ей богу!
И просто жить, взирая на
Случайности философично:
Пусть ты мне вовсе не нужна,
Но ты воздействуешь на личность!
Шаг в осень или в зиму шаг,
В разлив весенний по грудину –
Всё как положено, всё ТАК
Без конфетти и серпантина!
Без труб, зовущих в небеса...
А, впрочем, стоп, не лги, не каркай,
Из безымянности неяркой
Зовут наверх нас голоса.
Прорвался, значит, будешь жить,
Не рассуждая истерично
По поводу давленья лжи
На несложившуюся личность.
Тогда все раструбы твои,
Вопить в них можно без тревоги
О чистой праведной любви
И постоянности...
Ей богу!!!
Ххххххххххххххххххххххххххххх
Когда словесные коржи
Не выпекаются, а сохнут,
Когда строка не хочет жить
В моей надломленной эпохе,
Я вынужден её клеймить