Стихотворения том 2
Шрифт:
Позже, где-то к десяти!
Там цвела улыбкой мама
И не плакала, когда
Папе вскрывшиеся шрамы
Охлаждала плиткой льда...
хххххххххххххххххххх
Из тетрадей 1978 года.
Суть нейтралитета.
Дед мой, старый машинист,
Хмурый и усатый,
Наблюдал со стороны
Баррикады в пятом.
Паровозик типа «Ща»
С топкой разогретой
Клапанами верещал
В знак нейтралитета.
При ЧеКа,
Деда тормошили:
– - Вы Корнилову эЛГэ
Родственничек, или?
– -
– - Нет, не родственничек, но,
Если разобраться,
Генерал уже давно
Я в рабочем братстве.
Четверть века простоял
В паровозной будке,
Продымил я весь Урал
Личной самокруткой. –
Два лампасных казака
Выпороли деда,
Чтоб познал он на века
Суть нейтралитета.
хххххххххххххххххх
Фамиль у деда и у матери бала такая, как у генерала Корнилова Лавра Георгича.
Из тетрадей 1978 года.
продлить мгновенья
бытия
до столкновенья
Я и Я
живущих в теле мужика
на разных сторонах витка
сознанья бренного
потом торжествовать крича
что ты ушёл от палача
не тратя ценностей
души
на мелочь быта
что невозможно затушить
одно из Я открытых
как поминальная свеча
два полушария в башке
при мужике
одно из них наверняка
превуалирует слегка
глуша соблазны деловито
другое пленником у быта
ярмо
хомут
и удила
тесьмой
минут
переплела
жизнь нити откровений сердца
с извечным никуда не деться
а Я и Я
в цепях проблем
не больше чем
артрит в плече
или как там
оно зовётся
когда к стопам
первопроходца
ложится та же колея
с которой незачем бороться
хххххххххххххххххххххххххх
Я могу быть вежлив изысканно
И могу быть предельно грубым,
Если вдруг поленюсь, не выскребу
У себя джентльменские трубы.
Дирижёр, властелин метафоры,
Наполняю себя сомнением
И коленом давлю на амфоры
С генетическим вожделением.
И размахиваю гиперболой,
Как весенней набухшей вербою,
Гротесково, но без надрыва
Проникаю в себя стыдливо.
Перекланявшись с дамой в розовом,
Прохожу в себя Каракозовым,
Перебросившись с дамой в бежевом,
Ощущаю себя невежею.
Рядом топчутся Карамазовы,
Мы друг с другом ничем не связаны,
Не люблю
Ни на том, ни на этом свете.
Не двуличное состояние,
Не потребность в дешёвом трюке,
Это лично моё желание,
Мне упавшее прямо в руки.
Тот не вымучил и не выродил,
Кто не нюхал ни синь, ни пороху,
Не вживался собою в Ирода,
А слова понасыпал ворохом.
Справедливые и сердечные,
Но пустые они, беспечные,
По пыли, по грязи под шляпами,
Жёлтой сукровицей не ляпаны.
Я обязан жить на вулкане
И карабкаться вверх по склону,
Чтобы бомбы по филиграни,
Чтобы лава прожгла ладони.
Перевесив собой препятствия,
Пересилив свою растерянность,
Я над словом могу повластвовать,
Представляя всю жизнь феерией.
Я участник в любом движении,
Соучастник любых событий,
Не залеченный снисхождением,
Сытой вялостью не покрытый.
О высоком предназначении
Вслух не треплются даже гении,
Быть простым, как алкаш у пристани –
В этом тоже своя изысканность.
Джентльменство до первой ругани,
Где у барда язык обугленный
От сгоревшего междометия,
Если барда дерьмом пометили.
И не нужно кривляться в зеркало,
На надежду собой посверкивать,
Я поэт и моё значение,
Чтоб не камнями при прочтении.
Чтобы руку при встрече подали
Не за то, что растёкся одами,
За простое упоминание
О живущем в соседнем здании.
А иначе стихи не пишутся,
Разбегаются прочь метафоры,
Не ложатся в бумагу ижицы,
Спят с искусными каллиграфами…
«»»»»»»» 2004 год.
... а перелески
взрезали фресками
красные клёны
и солнца шар раскалённый
падает за спиною
в море серо-стальное
поёживаясь возмущённо...
... а знаешь ли ты
что на небесной холстине
скоро проявится профиль звезды
синей-синей
и сумрачные облака
будут играть с ней в прятки
зажав в кулаках
жёлтых лучей остатки?
В осенней картине
всё слилось воедино
и топорщится
иглами-спицами
мелкими-мелкими
ель-чаровница
нащупывая Белкина
павшего за твои ресницы
из ладоней бегущей по просеке
золотоволосой осени...
«»»»»»»»»»»»»»»»
… и листьев медь
и в лужах облака
до истины свистеть
ещё века