Стихотворения том 2
Шрифт:
Одежонку простака!
И не каждый понимает,
Отчего и почему
Человек исходит лаем
Соответственно уму.
Лаем злобным, постоянным,
Из дурацкой конуры
На прокладывавших санный
Путь в далёкие миры...
«»»»»»»»»»»»»»»»
Всё пустое, пустое –
от звёзд
пятилепестковой сирени и
до заповедей Домостроя,
утерянных в нашем времени,
и только пачка писем,
таящихся
в
заманивает по-лисьи:
к барьеру, сударь, к барьеру!
А мне не нужны дуэли
между собою
и вытаявшим из глубин прошлым –
есть пристанище на постели
с принцессой,
но без горошин,
и никакая случайная льдина
не проломит борт «Титаника»,
склеенного
из двух половинок
без насилия кнута
и вожделённого пряника.
Письма – это пепел пожара,
разжиженный струёй брандспойта,
или свечи огарок,
потушенный беспокойством –
что проку дёргать за нервную ленту,
рассыпая конверты с марками
номиналом
в пять архаических центов,
выгоревшими до потери яркости???
«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»
Свидетельство о публикации №111081600059
Хранилище 41
Игорь Белкин
Спроси меня: ты хочешь жить?
Отвечу я: а как же,
хочу натягивать гужи
от жажды и до жажды;
от белой ярости в глазах
за несвершенья чьи-то,
до скрипа в стыках и пазах
на кривизне событий.
Спроси меня: ты хочешь петь?
Отвечу я: а как же,
хотел, пою и буду впредь
кричать дневною квакшей;
по ранней зорьке петухом,
в ночи – за козодоя,
и омолаживать стихом
безволие седое…
Спроси меня...
А лучше – нет,
не спрашивай, не надо,
я не смогу найти ответ,
ударюсь в ретираду:
пусть всё течёт само собой
в стремительном потоке,
где каждый камешек рябой
с другими локоть в локоть!
«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»
У меня всё есть: и то, и это,
Горсть тепла и рюмочка рассвета,
Ветра сноп
В осенней свистопляске
И озноб
От колыбельной сказки.
У меня всё есть, и я спокоен
За туман, бредущий над рекою,
И за лист,
Сорвавшийся с берёзы,
И за жизнь
Во всех метаморфозах.
В мире, перегруженном делами,
Ничего я больше не желаю,
Неспроста
Не слушаю советов –
Я устал...
Судим ли я за это?
«»»»»»»»»»»»»»»»»
Как
Разнёс друзей по уголкам Аида,
И не с кем пережёвывать обиды
И чокаться стаканом о стакан!
Сижу один нахохленным сычом,
Стол ломится от праздничных закусок,
Знакомые, устав от перегрузок,
Ушли в январь, раздвинув ночь плечом.
Знакомые, но не друзья, увы!..
В словах-клише отличие от Слова,
Поросшего давно болиголовом
И шорохом кладбищенской травы...
Как странен мир нестойкого тепла
От огоньков, бегущих не по хвое,
Искусственная ёлка – НЕЖИВОЕ,
Оно не липнет к сердцу, как смола...
«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»
Из цикла СВЕРНУЛСЯ В КОКОН.
Разверзлись небесные хляби,
Намокла листва, не шуршит,
Дожди с монотонностью ябед
Стучат в однотонность души;
Наверное, временно это
И скоро нагрянет мороз,
С изящностью кордебалета
Её прошивая насквозь.
Накроет туманные краски
Весёлых порош белизна,
Отправив колбаской по Спасской
Расхлябанные времена;
И выплывет завтра светило,
Лучом разгоняя дожди,
И снова придаст легкокрылость
Душе, затаённой в груди...
«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»
Из цикла СВЕРНУЛСЯ В КОКОН.
Когда из мрака первобытной лжи,
Творимой рядом, выдираешь душу,
Когда от макаронных финтифлюшек,
Висящих на ушах, тускнеет жизнь,
То мчишься прочь подальше от людей
В берлогу утешительного слова,
Где тысячи томов на полках, где
Твой каждый шаг прощён и обоснован.
Читаю всех, в ком заключён запал
Надежды, не взорвавшейся прилюдно,
В ком грубой правдой высвечены будни
И праведный до горечи финал;
А остальных, гордящихся собой
И недолакированным маразмом,
Выплескивает сердце за прибой,
Брезгливо передёрнувшись от спазмов...
«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»
Из цикла СВЕРНУЛСЯ В КОКОН.
Подфарником сердце, а нужно бы фарой
Светить или просто светиться в тумане,
А образ героя стабилен и ярок
В романах прочитанных и на экране.
Проходят года, низвергаются бюсты,
Отбойники рушат гранит монументов,
Софиты высвечивают искусство,
Ярлык на котором – одномоментность.
Но я не хулитель, не критик – я окись,
Я патина верхнего слоя державы,
И мне индульгенция сбоку припёком,