Стихотворения том 2
Шрифт:
Берегли под пуповиной.
Берегли – а я ни слова!
Всюду есть солдатки-вдовы,
Ждущие мужскую ласку
И весёлую побаску.
Впрочем, это всё осталось
Позади...
Такая жалость!
И к моей большой досаде
Тропы побежали к аду.
Песни в горле глуше, глуше,
Изменился тон частушек,
Не оценивают вдовы
Менестреля без обновы...
«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»
Пока я где-то ушами хлопал,
Катясь
Весна успела дворовый тополь
Украсить новенькими серёжками.
И скоро пух полетит по маю,
Собой поддерживая невесомость,
Хлопками бешеными взрываясь
От сигаретины, впавшей в кому.
Я не аллергик, мне пух до воска,
Натёкшего на канделябры храма,
И что мне взрывчатые полоски
С наигранною тревожной драмой?..
Весна!
Колупаясь в наличном нерве,
Проросшем чувственно из-под кожи,
Пучками вырвавшихся энергий
Пытаюсь воздействовать на прохожих.
Приём!
И ответный посыл ресничный,
Дающий надежду на откровение
Без баловства с обгоревшей спичкой,
Шокирующей пуховое самомнение…
«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»
Что с него, с апреля, взять,
Лёгкий он и звонкий,
Не впитавший благодать
Жертвенности тонкой.
Солнце тёплые лучи
Сыплет осторожно,
Хоть по лобику стучи
За его безбожность.
Сыплет, жертвуя собой,
Ясно понимая,
Что подарок основной
Нужно выдать маю.
Что сиянием своим
Можно просто выжечь
Почки елям голубым
И веснушкам рыжим.
Потому он не спеша
Бродит по России,
И тонка его душа,
Как душа мессии...
«»»»»»»
День как день, апрельский, бесшабашный,
Никаких по Таллинну туманов,
Черепица на старинных башнях
Новая, без видимых изъянов.
Солнце основательно и рыже,
Мостовые каменно-бетонны
И века застыли без подвижек
На чугунных пушках бастионов.
В крошечном кафе не повернуться,
От глинтвейна запахи корицы,
Тарахтят девчоночки-синицы,
Капая мороженым на блюдца…
Это так, одно из восприятий
Солнечного города в апреле –
Ровная разглаженная скатерть
Без бесцветных пятен «Ркацители».
Праздно всё, спокойно-модерато,
Не грохочут голоса набатно
И гуляет в фартучке опрятном
Золушка из службы магистрата.
Две косы пшеничны и забавны
Искренностью средневековОю,
И не слышно плача Ярославны
Из окна светёлки над Окою…
«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»
Броский
Солнце в рыжую полоску,
Облаков сухие стружки
Перекрасились в игрушки.
Хорошо, не стружки, перья,
Это всё одно и то же,
Как для бабушки Лукерьи
Зазевавшийся прохожий!
Рухнет он, запнувшись, с матом,
Или мимо вензелями –
Стопроцентно глуховата
С валенок она до лямок
Сарафана из холстины,
Тканой этими руками,
Ссохшихся комками глины
С трещинами-узелками…
Хорошо не слышать мата
И прокатывать столетье
Мимо глаз подслеповатых
С красно-жилочною сетью.
Ничего она не видит,
Ничего она не слышит –
Светлых снов кариатиде,
Вдруг обтёсаной до мыши!
Ах, прабабушка-бабуля,
Невесомая, как муха,
Замерзаешь ты в июле
Лёгким птенчиком без пуха!
А сегодня вечер броский,
День был в рыжую полоску,
И полей пустая плоскость
Сиротилась как берёзка…
«»»»»»»»»»»»»»»»»»
Здравствуй, поле золотое!
Ты напрасно не шуми,
Если я чего-то стою,
Под крыло меня возьми.
Утоли мои печали,
Обнови потухший взгляд,
Что-то сердце подустало,
Часто бьётся невпопад.
Мне до осени далёко –
Сто шагов и снова шаг,
Но подёргивает локоть
От случайных передряг.
У виска клокочет жилка,
Стоит только захотеть –
И кузнечиком-кобылкой
Можно в пропасть улететь.
Поле, для чего мне пропасть?
Я и так застрял в пути,
А по васильковым тропам
Легче к осени пройти...
«»»»»
Не печальтесь, не грустите,
Не смотрите косо в Жизнь
И не скатывайтесь вниз
По её цветной палитре!
Не от праведника Слово,
Не от живописца, нет,
Сам я в Жизни листик плёвый,
А не праздничный букет!
Но глотаю с наслажденьем
Каждый миг её взахлёб,
Словно солнечный сироп
Из надежд на воскрешенье.
Битый, сшитый, перемытый,
Пооблупленный в мороз,
Утверждаю: не грустите!
И не сдерживаю слёз...
«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»
Солнце по небу бродит,
Чертятся параллели…
Огненный шар в колодец
Не упадёт в апреле!
Не упадёт и в мае,
Я это твёрдо знаю,
И потому спокойно
Книгу Судьбы листаю.
В ней ещё столько строчек!