Стихотворения. Поэмы. Проза

Баратынский Евгений Абрамович

Лета.  – Печаталось под заглавиями «К Лете», «Лета» с подзаголовком в оглавлении «Подражание Мильвуа», входило в раздел «Элегии». Вольный перевод элегии Мильвуа «Le fleuve d’oubli» («Река забвенья»).

Г<неди>чу.  – Печаталось под заглавием «Гнедичу, который советовал сочинителю писать сатиры», и входило в раздел «Послания». Обращено к поэту и переводчику «Илиады» Николаю Ивановичу Гнедичу (1784–1833), который на заседании Вольного общества любителей российской словесности выступил 13 июня 1821 г. с программной речью в защиту высокого гражданственного служения

искусства, призывая «владеть с честию пером», в защиту сатиры, которая «сражается» с «невежеством наглым, пороком могущим», обличая общественные язвы и тем исправляя людские нравы. Баратынский решительно отклонил программу Гнедича, считая, что искусство не может излечить общество. В первой редакции он подробно изъяснял свою позицию, перечисляя невыгодные для поэта следствия программы Гнедича. В качестве очевидных примеров он привел имена поэтов, которые превращали высокую сатиру в низкое ругательство:

Признаться, в день сто раз бываю я готов

Немного постращать Парнасских чудаков,

Сказать хоть на ухо фанатикам журнальным:

Срамите вы себя ругательством нахальным.

Не стыдно ль ум и вкус коверкать на подряд

И травлей авторской смешить гостиный ряд?

Россия в тишине, а с шумом непристойным

Воюет Инвалид с Архивом беспокойным;

Сказать Панаеву: не музами тебе

Позволено свирель напачкать на гербе;

Сказать Измайлову: болтун еженедельный,

Ты сделал свой журнал Парнасской богадельной,

И в нем ты каждого убогого умом

С любовью жалуешь услужливым листком.

И Цертелев блажной, и Яковлев трактирный,

И пошлый Федоров, и Сомов безмундирный,

С тобою заключив торжественный союз,

Несут к тебе плоды своих лакейских муз…

Всем названным поэтам (В.И. Панаеву, А.Е. Измайлову, Н.А. Цертелеву, Б.М. Федорову и др.) противопоставлен «мудрец прямой»:

Нет, нет! мудрец прямой идет путем иным.

И, сострадательный ко слабостям людским,

На них указывать не станет он лукаво!

О человечестве судить желая здраво,

Он страсти подавил, лишающие нас

Столь нужной верности и разума, и глаз.

В сообщество людей вступивший безусловно,

На их дурачества он смотрит хладнокровно,

Не мысля, чтоб могли кудрявые слова

В них свойства изменить и силу естества.

Из нас, я думаю, не скажет ни единой

Осине: дубом будь, иль дубу: будь осиной;

Зачем же: будь умен он вымолвит глупцу?

Покой, один покой любезен мудрецу.

Не споря без толку с чужим нелепым толком.

Один по-своему он мыслит тихомолком;

Вдали от авторов, злодеев и глупцов.

Мудрец в своем углу не пишет и стихов.

Позиция Баратынского, выраженная в опубликованной, хотя и иной, но тоже ранней редакции стихотворения, не удовлетворила Пушкина, отметившего «прекрасные стихи», но недовольного мягкостью («мало перца») выражений на слишком узкие и односторонние требования Гнедича. Впоследствии Баратынский исключил упоминания поэтов и придал стихотворению более обобщающий смысл: оно стало скептическим размышлением о бесполезности сатиры и всякого намерения «переиначить свет», в нем резче обозначилась задача философско-психологического постижения жизни.

..редкий муж, вельможа-гражданин, От века сих вельмож оставшийся один…  – Имеется в виду Николай Семенович Мордвинов (1754–1845), либеральный государственный деятель, ценимый просвещенными дворянами и, в частности, декабристами. Адмирал Мордвинов начал свою карьеру во времена Екатерины II (в одном из вариантов – «От дней Фелицыных», по имени Фелицы в оде г. Р. Державина). В

последние годы александровского царствования Мордвинов находился в оппозиции к правительственной политике и заслужил репутацию просвещенного и независимого государственного деятеля («гражданина»).

Катоном смотрит он…  – т. е. неподкупным вольнолюбцем (по имени Катона Младшего, или Утического, римского республиканца, врага Цезаря; 95–46 гг. до н. э.).

«Желанье счастия в меня вдохнули боги…».  – Дважды печаталось под заглавием «Безнадежность».

«Притворной нежности не требуй от меня…».  – Первоначально напечатано в иной редакции, которая приводится полностью ввиду ее самостоятельного художественного значения. Признание

Притворной нежности не требуй от меня,

Я сердца моего не скрою хлад печальной:

Ты права, в нем уж нет прекрасного огня

Моей любви первоначальной.

Напрасно я себе на память приводил

И милый образ твой, и прежних лет мечтанье, —

Безжизненны мои воспоминанья!

Я клятвы дал, но дал их выше сил.

Спокойна будь: Я не пленен другою;

Душой моей досель владела ты одна;

Но тенью легкою прошла моя весна:

Под бременем забот я изнемог душою,

Утихнуло волнение страстей,

Промчались дни; без пищи сам собою

Огонь любви погас в душе моей.

Верь, беден я один: любви я знаю цену,

Но сердцем жить не буду вновь,

Вновь не забудусь я! Изменой за измену

Мстит оскорбленная любовь.

Предательства верней узнав науку.

Служа приличию, Фортуне иль судьбе,

Подругу некогда я выберу себе

И без любви решусь отдать ей руку.

В сияющий и полный ликов храм,

Обычаю бесчувственно послушный,

Введу ее, и деве простодушной

Я клятву жалкую во мнимой страсти дам…

И весть к тебе придет; но не завидуй нам:

Не насладимся мы взаимностью отрадной,

Сердечной прихоти мы воли не дадим,

Мы не сердца Гимена связью хладной, —

Мы жребии свои соединим.

Прости, забудь меня; мы вместе шли доныне;

Путь новый избрал я; путь новый избери,

Печаль бесплодную рассудком усмири,

Как я, безропотно покорствуя судьбине.

Не властны мы в самих себе

И слишком ветрено в младые наши леты

Даем поспешные обеты,

Смешные, может быть, всевидящей судьбе.

Именно по поводу этого текста элегии Пушкин писал: «Баратынский – прелесть и чудо, “Признание” – совершенство. После него никогда не стану печатать своих элегий».

Н.И. Гнедичу.  – Входило в раздел «Послания». Адресовано поэту Н.И. Гнедичу. Баратынский познакомился с Гнедичем в 1820 г. и считал его своим наставником в поэзии, хотя и не во всем с ним соглашался. Гнедич принимал участие в судьбе Баратынского. Именно он представил в Вольном обществе любителей российской словесности поэму Баратынского «Пиры».

Аристипп (435–360 гг. до н. э.) – древнегреческий философ; здесь: мудрец, свободный духом.

Русские Афины – здесь: Петербург как центр культуры России.

Фрина (IV в. до н. э.) – знаменитая древнегреческая гетера, возлюбленная мудрого афинского стратега Перикла.

Апелл (Апеллес; IV в. до н. э.) – древнегреческий живописец.

Фидий (V в. до н. э.) – древнегреческий скульптор.