Потух закат.Поля молчат.Лишь лунный луч Скользит меж туч. Так на гранитМогильных плит Бросают взгляд Из-за оград.Мир этих чар – Особый дар,И он не дан Для горожан.Но вот селом Идут вдвоем Она и он Под песни звон.Вслед этим двум, Заслышав шум,И соловей Пост смелей.А у гумна Свирель слышна.Там сад, забор,Дымит костер,И у огня,В конце плетня,На свой кожух Прилег пастух.Пока
навзрыд Свирель звенит – Сопит, жует,Пасется скот.Вдруг из-за лип Калитки скрип!Пастух, привстав,Туда стремглав. Объятья, зов Невнятных слов.И вот они В тиши, в тени, Наедине,На зависть мне. Целуйтесь всласть!Мне не попасть,Мне к вам нельзя,- Трудна стезя!
Пешт, июль – август 1844 г.
ПОДРАЖАТЕЛЯМ
Вам кажется: поэзия – тележка.Дорога есть, лошадка есть – садись!Но стих – орел! Свободно он взлетает Туда, где нет путей,- на волю, ввысь!А вы, бессильные, пустые трусы,Вы ждете, чтобы путь открыли вам. Пройдет поэт – и, словно псы за костью, Бросаетесь вы по чужим следам.Хватай перо! Пиши, когда ты в силах, Иди туда, где не бывал другой!А нет – берись за плуг иль за колодку И стих свой жалкий растопчи ногой.
Пешт, июль – август 1844 г.
ЗИМА В ДЕБРЕЦЕНЕ
Эх, Дебрецен,Среди твоих я стен Большие претерпел лишения,Но тем не менее И вместе с темВ воспоминаниях ты мил мне, Дебрецен! Я не бурсак,Но все ж постился, да еще и как!Ведь неспроста придумано богами Нас костяными одарять зубами,А если б зубы были из металла,То их давно бы ржавчина сглодала.В ту зиму холод был весьма суров,А я не мог купить не только дров,Но и соломы.Проснувшись в холоде не топленного дома, Я надевал потрепанное платье,И мог сказать я,Как тот цыган, что в сеть закутался от стужи: «Ух, как там холодно, снаружи!»И что ж! Хоть пробирала дрожь,Но стихотворствовал я все ж!Чуть двигалась рука моя.А я?Курил я трубку в час такой И тепленький чубук рукой Сжимал,Пока мороз не отступал.И в нищете я утешался мыслью той,Что был знаком и с большей нищетой.
Пешт, июль – август 1844 г.
МНОГО С ВЕТОЧКИ МЫ ВИШЕН РВЕМ…
Много с веточки мы вишен Рвем,Но одну жену привел я В дом.Ах, и этого довольно,ЧтобБедняка загнать однажды В гроб!Очень грозной ее создал Бог.Перед нею весь дрожу я:Ох!Все отдам, лишь только скажет: «Дай!»Но за все одна награда -Лай!Говорю себе я часто:«Бей!»Ведь старуха. Силы мало В ней,Но сверкнет ее ужасный Глаз.И исчезнет моя храбрость Враз!Помирала. Собиралась В ад!Боже мой, как был тому я Рад!Черт не взял ведь. Испугался Он,-Жен таких и черти гонят Вон!
Пешт, август 1844 г.
МОИМ РОДИТЕЛЯМ
Эх, родители мои,Если б мне богатство!Уж тогда бы не пришлось Вам с нуждой тягаться.Я исполнил бы тогда Все желанья ваши,Вы бы век свой жили так,Что не надо краше.Я б такой нашел вам дом, Чтобы все светилось,Чтобы в погребе вино Не переводилось;Чтоб к отцу пришли друзья И за стол бы сели,Чтоб купались их сердца В озере веселья.Я бы матери купил Не карсту – диво,Чтобы в церковь по утрам Не пешком ходила.И молитвенник ее Был бы, вне сомненья,С ликом господа Христа,С
золотым тисненьем.Я коней бы дорогих Накупил с излишком,- Пусть но ярмаркам на них Ездит мой братишка!Библиотеку б завел -Всем на удивленье.И не стал бы денег брать За стихотворенья.Я бы все их отдавал Даром для печати,И они редакторам Были б очень кстати.А коль девушка б нашлась, Да притом мадьярка,-Ух, как стали б танцевать Мы иа свадьбе жарко!Вот как жизнь у нас пошла б Без нужды проклятой…Эх, родители мои,Стать бы мне богатым!
Пешт, август 1844 г.
МОИ НОЧИ
Ну, допустим, если звездны небеса,И луна тебе, и прочая краса -Локтем я на подоконник обопрусь,А другой рукой за трубочку возьмусь И дымлю вот так до самого утра,-Для мечтаний это чудная пора!Ну, а если небо в тучах, нет луны,Что мне делать средь беззвездной тишины?Ведь не с курами мне все же засыпать!От порядка не хочу я отступать.Но тоска меня за шиворот берет,Время зайцем хромоногим чуть ползет.И чубук мой прямо валится из рук,И тогда, среди отчаяннейших мук, Обращаюсь я к чернилам и перу,То есть лиру для бряцания беру.И такая серафическая тутПеснь рождается, что может добрый людПомереть от ужаса… Но мнеВсе равно! И в полуночной тишинеЯ творю, покуда сон с тоскойНе вступают в потасовку меж собой.Что за битва! Сколько пламенности в ней! Все же сон одолевает: он – сильней. …По-иному будут ночи проходить,Коль жену себе сумею раздобыть.
Пешт, сентябрь 1844 г.
ЛУКАВЫЙ ПЬЯНИЦА
Хотя и пью, хоть и люблю вино,Подчас не лезет в глотку мне оно,Но старый плут кого не проведет?Для пьянства тоже должен быть подход.«Дай,- думаю,- себе представлю я,Что этот ковшик – сердце короля. Пустить бы кровь злодею!» И смешно: Мой ковш – без дна, но выпил я вино!
Пешт, сентябрь 1844 г.
АХ, ЕСЛИ Б НЕ НОСИЛ Я ШАПКУ…
Ах, если б не носил я шапку, Скорей похожую на тряпку,-Я был бы парень хоть куда,Я б кавалером был тогда!И если б третий год на свете Не щеголял в одном жилете,-Я был бы парень хоть куда,Я б кавалером был тогда!И если б два пальто при этом -Одно зимой, другое летом,-Я был бы парень хоть куда,Я б кавалером был тогда!И если б у штанов проклятых Не бахрома, не зад в заплатах,- Я был бы парень хоть куда,Я б кавалером был тогда!И если б мне ботинки тоже Из новой и хорошей кожи,-Я был бы парень хоть куда,Я в кавалером был тогда!И если б эти если, если Подохли все и не воскресли,-Я стал бы парнем хоть куда,Я б кавалером стал тогда!
Пешт, сентябрь, 1844 г.
ЕСЛИ ДЕВУШКИ НЕ ЛЮБЯТ…
Если девушки не любят, Выпей, брат,-И приснится, что пленяешь Всех подряд.Если денег пет в кармане, Выпей, брат,-И приснится, будто царски Ты богат.Если горе навалилось,Выпей, брат,-И, как дым, твои печаля Улетят.Я всего лишен, зато я Горем сыт,-Горе горькое мне втрое Пить велит.
Пешт, сентябрь 1844 г.
ПОСЛЕ ПОПОЙКИ
Готов вступить я с вами в спор. Пусть не видать мне кружки,Коль мне случилось до сих пор Быть на такой пирушке!Такая выпивка равна Мохачской битве ярой,Но турком был кувшин вина,А те, кто пил,- мадьяры.Был каждый гневом обуяй И дрался беспощадно,Пока не выпал из стремян Тиран – рассудок хладный.Мы одолели вражью рать К исходу этой ночки.Пиявку легче оторвать,Чем пас от винной бочки!Как наши долгие глотки,Пусть длятся наши годы,-Чтоб мы увидели деньки Победы и свободы!